История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков

Предлагая свой новую научную методологию, Декарт выражает наде- " жду на то, что она позволит ему сформулировать методообразующие принципы, которые смогут обеспечить построение нового здания науки. В каче- «стве таковых у него выступают его знаменитые «правша для руководства ума», «строго соблюдая которые человек никогда не примет ничего ложно- . го за истинное»[631] [632] и которые должны вести к истине оптимальным путем, «не затрачивая напрасно никакого усилия ума». По мнению Декарта, предлагаемые им правила столь легки, что они доступны самому среднему уровню интеллектуальных способностей. Это объясняется тем, что они связаны с самой природой человеческого разума, т. е. они имеют трансцен- ’ дентальный характер. Можно даже сказать, что они в каком-то смысле даже врождены нам. Именно в простоте и доступности «правил для руководства ума» Декарта видел превосходство своего метода, чего нельзя сказать о науке, которая, по его словам, «подобна женщине: поскольку, оставаясь добродетельной, она принадлежит лишь своему мужу, ее уважают; когда она становится доступной всем, становится дешевой»[633].

Первое правшо, которое можно было бы назвать правтом истины или очевидности требует никогда не принимать за истинное ничего, что не было бы признанным таковым с очевидностью, т. е. «тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется… уму столь ясно и очевидно, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению»[634]. Стало быть, это правило метода требует поиска устойчивой и надежной точки отсчета, что достигается посредством интуиции, и принимать за истинное все то, что воспринимается в очень ясном и отчетливом виде, т. е. вполне самоочевидно, интуитивно несомненно[635]. Но как добраться до истины, до того, что мыслится в ясной и отчетливой форме, интуитивно является очевидным?

На этот вопрос Декарт отвечает своим вторым правтом — правтом анализа, которое гласит: для того, чтобы добраться до истинного, очевидного знания необходимо делить, расчленять рассматриваемое знание на простые составляющие до тех пор, пока не дойдем до того, что мыслится в ясной и отчетливой форме, После этого следует проделать обратную операцию, идя от простейших, ясно и отчетливо мыслимых вещей к вещам более сложным и трудным для понимания. Этого можно достичь с помощью рационалистической дедукции, которая утверждается третьим правилом (правило синтеза). Это правило требует располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с простейшего и легко познаваемого, и восходить Постепенно до познания наиболее сложного.

И, наконец, четвертое правило, которое сам Декарт именует правилом энумерации, утверждает, что для получения более полного знания о вещах необходимо их рассматривать столь всеохватывающе, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено. Под энумерацией здесь понимается исследование настолько тщательное и точное, что на основании его можно с достоверностью и очевидностью заключить, что ничего не было пропущено по недосмотру. Это правило позволяет получить те достоверные знания, истинность которых непосредственно не выводима из первых и самоочевидных принципов. Степень достоверности полученных таким путем истинных знаний, по мнению Декарта, выше даже дедуктивных доказательств.

Если первое правило является по сути правилом интуиции, поскольку посредством нее достигаются первопринципы, первоначала, т. е. самоочевидные, аксиоматические знания, то второе и третье правила суть правша дедукции, позволяющие познавать отдаленные следствия, а четвертое правило есть не что иное, как правшо индукции, так как полученное посредством энумерации заключение выведено из многих разрозненных вещей. И хотя правилу индукции Декарт отводит значительное место в своих методологических рассуждейиях, всё же, по его словам, «людям не открыто никаких других путей к достоверному познанию истины, кроме очевидной интуиции и необходимой дедукции»11* (курсив мой. —И. Ш.)

В целом картезианский метод представляет собой ряд элементарных логических правил, суть которых сводится к следующему: 1) я должен освободиться от уже сложившихся мнений; 2) существует правило очевидности, которому соответствует интуиция; посредством нее достигается опорная точка познания; 3) дедукция дополняется индукцией; 4) существует ряд практических рекомендаций: правило анализа или деления, приведение мыслей в порядок.

Вооружившись этими правилами, Декарт отправляется в поисках незыблемых оснований человеческого знания. Следуя своему требованию подвергать методично всё сомнению, он шаг за шагом отвергает всё накопленное традиционной наукой знание как сомнительное на том основании, что оно было получено слишком поспешно, на основании неясных принципов и не отвечало требованиям первого правила — правила истины.[636]

Следуя первому правилу метода, Декарт подвергает сомнению все плохо обоснованные знания до тех пор, пока не доходит до вещей мысли- ! мых в ясном и отчетливом виде. Как замечает сам Декарт, «в то самое время, когда я склонялся к мысли об иллюзорности всего на свете, было, необходимо, чтобы я сам, таким образом рассуждающий, действительно! существовал. И заметив, что истина Я мыслю, следовательно, я сущест- j вую столь тверда и верна, что самые сумасбродные предположения скеп- ! тиков не могут ее поколебать, я заключил, что могу без опасений принять ее за первый принцип искомой мною философии»[637].

Iй Итак, человек может и должен сомневаться во всем, но он не может! сомневаться лишь в том, что сомневается. Всё сомнительно и нет ничего н достоверного, кроме самого этого сомнения. Само это сомнение есть факт, в котором я не могу сомневаться и он непреложно говорит мне, что я, об- ладающий этой мыслительной деятельностью сомнения, действительно I существую. Чтобы сомневаться, я должен существовать, и именно как " мыслящая вещь. Следовательно, само сомнение дает мне неопровержи- ! мую уверенность в том, что я, как существо мыслящее, существую. Иначе:

| если есть сомнение, то должен быть и сомневающийся, т. е. мыслящий че- L ловек. «Мы не можем сомневаться в том, — замечает в этой связи Декарт, — что пока мы сомневаемся, мы существуем: это первое, что мы познаем в; ходе философствования»[638]. Отсюда следует знаменитый принцип декар- ; товой философии: «cogito ergo sum» («я мыслю —я существую»)[639], поло- ! жение, которое, по словам Декарта, есть «…первичное и достовернейшее из всех, какие могут представиться кому-либо в ходе философствования»[640]. Его следует прочитывать, по-видимому, таким образом: мыслить, значит, существовать, и, наоборот, существовать, значит, мыслить. Покуда я мыслю — я существую. И наоборот, пока я существую — я мыслю. Следовательно, для Декарта эти два понятия тождественны: сказать, что я мыслю, значит, сказать, что я существую, и наоборот. Такую интерпретацию своего принципа дает и сам Декарт: «Я есмь, я существую — это очевидно. Но сколь долго я существую? Столько, сколько я мыслю. Весьма возможно, если у меня прекратится всякая мысль, я сию же минуту полностью уйду в небытие»[641].