За пригоршню чар - Ким Харрисон

Аура у него прежняя.

Черт, — прошептала я. — Совсем забыла.

Дженкс доел мороженое и отодвинул тарелку — с легкимвздохом.

— Не стоит беспокоиться. Вервольфы с безвременьемработать не умеют, и потому ауры не видят.

Я склонилась над стаканом, озадаченная:

— Ты же видишь? А ты тоже не можешь использоватьбезвременье.

Он улыбнулся:

— Дело в том, что мы, пикси, и есть безвременье. Мы —магия, детка. У Маталины хотя бы спроси.

Айви прыснула, взяла вишенку, и Дженкс шпагу от ее коктейляположил рядом с моей.

— А ты знаешь, что таких штук коробка в бакалее стоитполтора бакса?

Он пожал плечами:

— Так это ж не прикольно.

Слушая нашу болтовню, Питер улыбнулся, и у меня сердцезащемило, когда я вспомнила, как, бывало, Ник так на меня смотрел.

— Жаль, что у меня не было возможности с вамипознакомиться до всего этого, — сказал он тихо. — Вы отлично вместесмотритесь. Как камарилья вампира, только без зависти и интриг. Настоящаясемья.

Хорошее настроение у меня испарилось. Дженкс играл с вилкой,пытаясь поставить ее вертикально на зубья, а Айви вдруг заинтересовали сидящиеу стойки вервольфы.

Питер быстро заморгал — нервная реакция, которой я никогда уНика не видела.

Прошу прощения, я сказал что-нибудь не…

Питер, — прервала его Айви, — у нас час до того,как Ник будет на месте при этом движении на мосту. Хочешь что-нибудь поесть?

Я собралась поискать взглядом Бекки и ойкнула, когда Дженкспнул меня в лодыжку. На мой сердитый взгляд он ответил:

— Ник тебе не нравится. А потому сам будет себе едузаказывать.

Устыдившись собственной глупости, я успокоилась.

— Да, правда.

И постаралась не дергаться, когда следующие пять минут Питерпытался привлечь внимание Бекки. Уголком глазая видела, как Ник вышел изтуалета, и выглядел он точно как больной вампир, который сидел сейчас рядом сомной и пытался привлечь внимание любой девушки в переднике. Черт, Ник даже шелпоходкой Питера — медленной и страдающей. Жуткое зрелище. У него, кстати,отлично получалось.

Профессиональный вор, — напомнила я себе, прижимая к себесумку, чтобы убедиться: она все еще в моем владении. Как я могла быть такслепа? Но я знала, что эта слепота родилась у меня из потребности этого чертовапризнания, которое мне нужно было почти так же мучительно, как Айви нужнакровь. Не так уж мы с ней различны, как это кажется, если заглянуть в корень.

Нервы у меня задергались, лишь когда Ник перестал быть мневиден. Я повернулась к Айви, по ее глазам следя за его проходом через бар.

Умеет, — прокомментировала Айви, потягивая сок. —Одри его не распознала, пока он не поздоровался.

Вервольфы его не учуяли? — спросила я, и она покачалаголовой.

Питер скрипнул зубами, и я порадовалась, что у него былавозможность нормально попрощаться с Одри. Он хороший человек, и этонесправедливо. Может быть, он сумеет сохранить память о страдании и сочувствии,когда станет нежитью, но вряд ли. Так не бывает.

Айви побарабанила пальцами по столу, Дженкс вздохнул.

— Они ушли, — сказала Айви.

Осталось только дождаться звонка Ника, что он на месте.Птичка.

Вот как оно — чувствовать себя убийцей, — подумала я,сильнее хватаясь за баранку Никова грузовичка и щурясь от солнца в глаза. Ятряслась, повела, дергалась и хотела сблевать. О, да. Вот теперь понятно, чтотакое восторг убийства.

Слева от меня в Никовых джинсах и плаще сидел Питер, глядяна проплывающие улицы. Мы приближались к мосту; на бампер я поместила один изгасящих инерцию амулетов Ника. Левой рукой Питер прижимал обезвреженную статую,измазанную кровью де Лавиня. Правая рука, немного меньше на вид, чем рука Ника,лежала на дверной ручке — наверняка нервное, он ведь не знает, что эта дверь вечнораспахивается на каждой рытвине.

Грузовичок у Ника был старенький, громыхал железом при любомсотрясении и трясло в нем жутко. Зато тормоза великолепные, а с азотом в моторескорость он выдавал поразительную — как раз то, что нужно уважающему себя вору.

Мы молча перетерпели толкучку у моста, я смотрела то на Айвис Дженксом позади нас, то на машины впереди — так же, как и мы, всеми правдамии неправдами пытающиеся пролезть на мост. Это Айви предложила устроить авариюна мосту. На ветру нюх у вервольфов будет хуже, а к пострадавшим здесь неудастся вызвать медпомощь на вертолете, да и вообще все будет медленней. Ноглавное — нам нужно было несколько миль дороги без обочин, чтобы вервольфыпоменьше совали носы после аварии. Пятимильный мост нам их давал, как ипрекрасную возможность врезаться во встречную машину. Лучше всего это проделатьна самой середине, но и милей раньше, милей позже — тоже сойдет.

Я глянула в зеркало, но вид Айви и Дженкса в Кистеновом«корвете» утешения не принес, хоть они и служили буфером между нами и темивервольфами из бара.

— Ремень застегни, — сказала я, думая, что это неумнее, чем тащить седло, когда ищешь удравшую из сгоревшей конюшни лошадь. Ноне хотелось, чтобы нас остановили за не пристегнутый ремень и все рухнуло, есликопы допрут, что свежепокрашенный грузовичок Ника — тот самый, который вчераскрылся с места происшествия.

Ремень громко щелкнул. В нас с Питером должна въехать фура.Какая разница, будет у Питера ремень застегнут или нет?

О, Господи. Что же я творю?

На светофоре наконец загорелся зеленый, и мы въехали намост, направляясь к Сент-Игнасу на ту сторону пролива. Живот свело, я вцепиласьв баранку. На мосту был полный бардак. Две правые полосы перекрыты, и движениев обе стороны идет полевым. Посреди дороги стоят громадные машины и здоровенныепрожектора, превращающие подступающую ночь в яркий день для бедолаг-рабочих,вкалывавших изо всех сил, чтобы успеть до туристского сезона. Только они ужеопоздали. Полосы разделяли красные конусы, их легко было переставить, еслинадо, и направить машины по другой стороне. Мост длиной в невероятные пятьмиль, и не найти и фута, который не нуждался бы в ремонте.

Питер вздохнул свободней, когда мы вышли на нормальные сорокмиль в час — как и встречные машины, отделенные от нас какими-нибудь тремяфутами. За двумя свободными полосами и толстенными балками виднелись острова,серые и неясные на таком расстоянии. Высота у нас была заметная, и я подавиламгновенный приступ страха. Вопреки сказкам, ведьмы летать не умеют. А если умеют,то на посохе из красного дерева, который стоит подороже «конкорда».

Питер? — позвала я. Не нравилось мне молчать.