Сердце морского короля - Дана Арнаутова

— Зачем? — тихо спросила Джиад, не обращая внимания, что к ее словам прислушиваются не только Лилайн и его люди. — Зачем возвращать на престол именно кровь Аусдрангов? Или важна кровь иреназе?

«Важно то, что боги не решают за людей, — туманно отозвался Жи, противореча тому, что только что сделал. — Людям и самим хорошо бы думать о последствиях своих поступков. Одна глупая девочка триста лет назад решила, что любовь ей дороже всего, и страны, и своих подданных, и семьи, и даже жизни. Другой дурак поверил клеветникам и погубил ту, которую должен был любить и беречь. И страну почти погубил, и детей его разбросало. На триста лет, как видишь. А еще были глупые существа, которые думали, что краденая или силой отнятая корона принесет им счастье… И с ногами, и с хвостами, но одинаково — дураки. И те, кто поставил власть превыше всего. И те, кто вообще рехнулся настолько, что решил подергать за усы спящих Древних… Или за хвосты, или что там у них. Все равно не от великого ума! И еще много-много-много глупых существ… И только мне, умному и прекрасному, пришлось это исправлять! А теперь все правильно! На тронах Аусдранга и Акаланте потомки Ираэль и Эравальда, и только попробуйте мне забыть, что люди и иреназе от одного корня, дети двух сестер, Матери Море и Матери Земли! Я… я тогда не знаю, что с вами сделаю, вот! Ну все, хватит, — спохватился он. — Много будешь знать — богом станешь. А это хлопотное занятие, поверь мне. Но теперь все станет как надо. Какое-то время уж точно!»

«Обещаешь? — молча спросила Джиад и почувствовала, как ее охватило мягкое ласковое тепло, словно кто-то огромный, сильный и заботливый, обнял, согревая тело и душу.

Вокруг творилось что-то невыразимое. Джиад увидела лорда Крумаса, который распоряжался стражниками, а по обветренному морщинистому лицу аристократа безостановочно текли слезы, смягчая жесткие черты. Толпа ликовала, люди обнимались и целовались с незнакомцами, и, кажется, все верили, что случилось настоящее чудо. А настоящие чудеса, как известно, добрые! Неурожаи, налоги и болезни, разбойники и продажные чиновники, жестокая гордая знать и жадные купцы — все, что было плохого в жизни, забылось, пусть и ненадолго. И Джиад тоже понимала, разумеется, что даже самый лучший король, — а Эйдан будет отличным королем! — не вечен и не всемогущ. Но хотя бы прямо сейчас пусть все будет хорошо? И как можно дольше!

— Госпожа Джиад, — услышала она знакомый голос, похожий на переливчатое журчание ручья, и обернулась.

Бывшая Санлия ири-на Суалана, а ныне госпожа Санлия Каррас стояла перед ней и выглядела великолепно. Смуглая кожа налилась ясным здоровым золотом, глаза сверкали ярко, как изумруды… Темно-зеленое платье подчеркивало стройную фигуру, и, похоже, ноги вместо хвоста не доставляли Санлии никаких неудобств. Держалась она с той же изысканной и изящной простотой, всегда ее отличавшей.

— Как я рада видеть вас, госпожа Джиад!

Санлия протянула к ней руки, Джиад приняла их и почувствовала тонкий аромат ее духов, пряный и сладкий, заставивший, почему-то, вспомнить тинкалу по-суалански. Джиад вдруг подурнело. Изумившись, она сделала шаг назад, успела увидеть растерянное удивление и огорчение на лице Санлии, подняла руку, пытаясь объяснить, что дело совсем не в этом…

И тут ее вывернуло. Позорно и совершенно непонятно, словно от удара в солнечное сплетение или несвежей еды. Согнувшись, Джиад выплюнула кислую горечь, порадовавшись, что в суматохе сборов забыла позавтракать, выпрямилась, виновато собираясь извиниться, и наткнулась на странный взгляд расширившихся глаз Санлии.

— Вы… тоже? — прошептала суаланка, коснувшись почему-то своего живота, совершенно плоского под темно-зеленым бархатом платья.

— Что — тоже? — не поняла Джиад.

И тут ее осенило.

— Не может быть, — ошеломленно проговорила Джиад, растерянно поднеся ладонь ко рту. — Я же Страж Малкависа. Я не могу зачать…

Она запнулась, вспомнив лукавую мягкую улыбку Матери Море и горячие волны, прокатившиеся по телу, когда великая богиня изменяла ее внутреннюю суть.

— Не могла… — поправила она сама себя почти жалобно, и Санлия ответила ей понимающей улыбкой.

— Когда боги вмешиваются в дела людей, — сказала она, легко делая шаг вперед и беря Джиад под руку, — совершаются разные чудеса. Но это чудо — самое благоприятное и великолепное из всех, что могут быть. Разве вы не желали этого ребенка, моя госпожа?

С присущей ей деликатностью, она не обратилась к Джиад ни по королевскому титулу иреназе, ни назвав ее жрицей, а в сияющих изумрудных глазах, озаренных внутренним светом, будто льющимся из глубин души Санлии, плескалось умиротворение и нежность. Джиад больше не было нужды спрашивать, счастлива ли бывшая наложница, потому что Санлия излучала счастье, как пылающий в очаге огонь распространяет вокруг тепло.

— Желала, — тихо сказала Джиад, отвечая Санлии таким же откровенным взглядом. — Желала всем сердцем, клянусь покровителем своим Малкависом. Но думала, что в книге моей судьбы нет строки об этом. Санлия, а вдруг это…

«Вдруг это случайность?» — хотела спросить она, невольно боясь, что недоверие к божественной милости может эту милость оскорбить.

— Всего лишь дурнота от воздуха, которым я отвыкла дышать? Или еще что-нибудь?

Бывшая наложница покачала головой, и ее длинные золотые серьги закачались, оттеняя красоту янтарно-смуглого лица.

— Разве вы сами не чувствуете, что это? — вскинула она брови. — Нужно больше доверять себе и великодушию богов, госпожа моя. Но раз уж вы боитесь ошибиться, поверьте хотя бы мне. С тех пор, как Мать Море и Мать Земля коснулись меня благодатью, мой целительский дар стал сильнее, и я многое вижу. Позволите?

Джиад кивнула, и Санлия легонько коснулась ее живота ниже пояса, нимало не смущаясь тем, что под пальцами у нее оказалась тонкая, но плотная замша одежды. Несколько мгновений она словно прислушивалась, а потом снова улыбнулась, опять просияв чистой радостью.

— Сердце еще только начинает биться, — сказала она, убирая руку. — Но ошибки быть не может. Мать Море благословила вас привести в мир новую жизнь. Это великая радость для Акаланте и моего бывшего господина.

— Джи? — Каррас, все это время безмолвно стоявший рядом, несмотря на творящуюся вокруг суматоху, тоже широко улыбнулся, поймав ее взгляд. — Так это правда? Ты, получается…

— Ну, раз уж Санлия так сказала, — неловко пожала плечами Джиад. — Но я ничего такого не чувствую! Дурнота уже прошла.

— О, она еще вернется, — вздохнула целительница иреназе. — Но я не вижу в вашем теле никаких тайных пороков, что могут помешать выносить и родить ребенка. Да и лекари Акаланте теперь, когда все ядовитые мурены переловлены, будут следить за вашим здоровьем как за величайшей драгоценностью королевства. Собственно, так оно и есть.

— А… срок? — встрепенулась вдруг Джиад, все еще не в силах поверить, но уже желая этого всей душой. — И… вы можете сказать, кто это?