Зеленый Марс - Ким Стэнли Робинсон

– Они установят другую линзу, – процедила Энн, стоящая поодаль, и с любопытством посмотрела на Сакса.

– Солетта очень уязвима, – заметил Питер.

– Ракеты класса «земля – космос», – сказал Сакс, нервничая. – Вы можете инвент… инвентаризировать все объекты на орбите?

– Мы уже сделали это! – ответил Питер. – Назначение некоторых мы не можем определить, но функции остальных очевидны.

– Хочу посмотреть список.

– Надо поговорить, – мрачно буркнула Энн.

Красные мигом убрались восвояси, вскидывая брови, словно толпа Артов Рэндольфов. Сакс сел в бамбуковое кресло и огляделся по сторонам. В маленькой комнате не было окон. Помещение смахивало на одно из цилиндрических убежищ Андерхилла, появившихся в самом начале. Форма была та же самая. И текстура. Кирпич никогда не выйдет из моды.

Энн подтянула кресло и села напротив, склонившись вперед, чтобы видеть лицо Сакса. Она постарела. Хваленая лидерша Красных, костлявая, терзаемая призраками прошлого. Он улыбнулся.

– Тебе не пора пройти антивозрастную терапию? – вырвалось у него.

Энн лишь скрестила руки на груди, проигнорировав его дерзость.

– Почему ты решил сбить линзу? – спросила она, сверля его взглядом.

– Она мне не нравится.

– Я знаю, – ответила она. – Но почему?

– Она не нужна. Марс и так прогревается достаточно быстро. Нет смысла ускорять процесс. Нам не нужно дополнительное тепло от солетты. Она выпускала много углекислого газа, который трудно будет убрать. А он был очень хорошо упакован. Сложно извлечь CO2 из карбонатов. Если только не плавить камень. – Он покачал головой. – Глупцы! Они сделали это, потому что могли. Каналы. Я не верю в каналы.

– То есть для тебя все было неправильным терраформированием.

– Верно. – Он спокойно встретил ее взгляд. – Я верю в терраформирование, которое сформулировали в Дорсе Бревиа. Ты тоже под ним подписалась. Если я правильно помню. – Она покачала головой. – Нет? Но Красные подписались? – Она кивнула. – Вот что имеет смысл. Я говорил тебе раньше. Среда, годная для человека до некоторых высот. Выше – разреженный ледяной воздух. Медленные процессы. Экопоэзис. Мне не нравится ни один из новых индустриальных методов. Может, немного азота с Титана. И хватит.

– Как насчет океанов?

– Не знаю. Видишь, что происходит, когда воду не откачивают?

– Как насчет солетты?

– Не знаю, – повторил он. – Дополнительное освещение означает меньший промышленный прогрев газами. Или другими методами. Но мы бы обошлись и без солетты. Я думал, что старых зеркал было достаточно.

– Но ты их уже не контролируешь.

– Нет.

Они помолчали. Энн задумалась. Сакс рассматривал ее усталое лицо, спрашивая себя, когда в последний раз она проходила антивозрастную терапию. Урсула рекомендовала повторять процедуры минимум каждые сорок лет.

– Я ошибался, – произнесли его губы. Когда Энн уставилась на него, он попытался поймать мысль. Это был вопрос форм, геометрии, математической стройности. Каскадный рекомбинантный хаос. Красота – творение странного аттрактора. – Нам следовало подождать, перед тем как начинать. Несколько десятилетий изучения первичного состояния. Мы могли понять, как быть дальше. Я не верил, что все изменится настолько быстро. Моя оригинальная идея была ближе к экопоэзису.

Она вскинула голову.

– Слишком поздно.

– Да. Мне жаль… – Он уставился на свои ладони. Все линии были такими же, как всегда. – Ты должна пройти терапию.

– С какой стати?

– Энн, не говори так. Питер в курсе? Ты нужна нам. Я серьезно, Энн. Послушай…

Она встала и вышла из комнаты.

Его следующий проект был гораздо сложнее. Питер не сомневался в успехе мероприятия – в отличие людей из Вишняка. Сакс объяснил свою идею так хорошо, как только мог. Питер помогал. Возражения обернулись практическими обсуждениями. Проект чересчур большой? Привлеките богдановистов. Невозможно украсть? Прервите работу сети наблюдения.

– Наука – это творение, – заявил Сакс.

– Причем здесь наука? – возразил Питер. – Тут сплошное конструирование.

Михаил не согласился, но высказывание ему понравилось. Экотаж, ветвь экологического проектирования. Весьма сложного в организации.

– Привлеките швейцарцев, – добавил Сакс. – Или хотя бы поставьте их в известность.

– Им не понравится сеть наблюдения.

– Сообщите «Праксису».

Идея начала обретать форму. Но прошло очень много времени, прежде чем они с Питером снова сели в орбитальный самолет. На сей раз они вышли из стратосферы и поднялись на двадцать тысяч километров, пока не приблизились к Деймосу. А затем полетели ему навстречу.

Притяжение луны было слабым, и все напоминало стыковку, а не приземление. Джеки Бун, помогавшая в проекте, вероятно, лишь для того, чтобы быть поближе к Питеру, вела самолет. Когда они приблизились, Саксу открылся прекрасный вид из окна кабины. Черная поверхность Деймоса оказалась покрытой толстым слоем пыльного реголита – кратеры были почти погребены под ним, их края казались круглыми ямками в темно-сером покрывале. Маленькая луна была неровной, а выражаясь точнее, состояла из нескольких округлых граней. Почти что трехосный эллипсоид. Потрепанный посадочный модуль прилунился возле кратера Вольтера, его лапы зарылись в пыль: медные шарнирные опоры и корпус тотчас потускнели.

Они выбрали собственное посадочное место на одном из хребтов между гранями, где более светлый голый камень торчал из пыльного покрывала. На хребтах виднелись старые шрамы сколов, которые обозначали, где удары астероидов отбивали куски луны. Джеки осторожно снизилась к хребту западнее кратеров Свифта и Вольтера. Деймос был гравитационно закреплен, равно как и Фобос, что оказалось очень кстати для их проекта. Эта точка на обращенном к Марсу полушарии служила нулевым градусом широты и долготы, что было наиболее разумно. Их хребет располагался рядом с экватором, на девяноста градусах долготы. Десятикилометровая прогулка до нулевой точки.

Когда они приблизились к хребту, обод Вольтера исчез за черным изогнутым горизонтом. Включились сопла самолета, и пыль, покрывающая скальное основание, взметнулась вверх. Пожалуй, серое покрывало достигало толщины лишь в несколько сантиметров. Углистый хондрит возрастом в пять миллиардов лет. Они состыковались с громким стуком, отскочили в сторону и опять медленно поплыли вниз. Сакс чувствовал слабенькое притяжение. Вероятно, он весил тут не больше пары килограммов.

Другие ракеты принялись садиться на хребет по обе стороны от него, взметая в пустоту клубы вездесущей пыли. Все самолеты подпрыгивали при соприкосновении с луной и плавно опускались на каменистую поверхность: густые серые клубы застилали обзор.

Через полчаса на хребте выстроились в ровную линию восемь самолетов. Все вместе они представляли собой странное зрелище: интерметаллические сочленения округлых корпусов блестели, как хитин под стерильным солнечным светом, в прозрачности вакуума их края были четко очерчены. Словно во сне.