Глина - Дэвид Брин

Фактически…

Впрочем, какое теперь это имеет значение. Когда ракеты ударят по городу, кого будут интересовать детали? На первое место выйдет вопрос выживания.

— Восстановление завершено на восемьдесят процентов.

Ну…

Лежа на полу, я знал, что пришла пора отправляться на рандеву с мусорным баком. Хватит воевать. Растворение принесет облегчение.

Время настало превратиться в пятно на полу.

Я уже приготовился…

Но тут что-то щелкнуло, и на экране вспыхнули красные слова тревоги.

— Повреждение командного источника. Дисплей пусковой установки только что не фыркнул от возмущения.

— Нет подтверждения кода запуска.

— Напоминаю: согласно инструкции необходимо повторное подтверждение кода запуска вне пределов установленной боевой зоны. Повторить или запросить запасной сервер?

Какие мы важные! Однако когда машина начала останавливаться, я отнесся к ее решению с полным одобрением. Ракеты с малиновыми боеголовками убрались на свои ложа, а я подумал: «Неужели все закончилось?»

Не совсем. Дроны-ремонтники упорно трудились над моей бывшей ногой. Кроме того, связь с командным источником могла быть восстановлена в любую минуту. И тогда мне уже нечем будет остановить страшный процесс. Что-нибудь придумаешь.

— А?

А я уж думал, что мой зануда исчез.

— Так, значит, ты вернулся?

Я и не уходил.

— Ладно, это уже не важно. Важно то, что ты снова двигаешься. Двигаюсь? Куда? А главное… как?

Похоже, протестовать было бессмысленно. В любом случае ответ я уже знал. Просто он мне не нравился.

Год назад.

Вниз. По жутким каменным ступенькам. Но теперь без ног. Опираясь на единственную измученную руку и помощь гравитации.

Назад. Туда, где я еще, может быть, пригожусь. Как будто у меня есть хотя бы один шанс на тысячу.

Ладно, по меньшей мере теперь там хотя бы светло. В окно бьет свет еще одного дня. Дня, который я и не надеялся увидеть.

Вот так-то.

Во всем есть что-то приятное.

Предлагаю пошевеливаться.

Как бы я хотел придушить этого брюзгу. Но чтобы придушить, нужны две руки. И шея.

И я сделал наилучшее из того, что еще оставалось. Я стал шевелиться.

Меньше четырех минут прошло с того момента, как Риту, Бета и реальный Альберт вошли в подземную лабораторию и остановились, увидев нечто вроде цирковой арены с раскачивающимися качелями, сумасшедшим фокусником-импресарио и парой аляповатых клоунов, пришпиленных по углам. Что еще?

А еще… вполне осязаемое искривленное пространство, в котором билась, набирая силу и готовясь выплеснуться, сконцентрированная энергия. В эти минуты внизу шла битва, победитель которой смог бы импринтировать новую волну, превратиться в бога.

Кто же в конце концов обретет контроль над неведомой территорией души? Гений, нашедший к ней дорогу? Или тот, чей талант делает его пригодным как раз для этой работы?

Участники сражения даже не подумали о третьем варианте. Им и в голову не пришло, что новый континент не так уж и пустынен.

Может быть, там уже кто-то есть.

Как и большинство издаваемых органическими людьми значимых звуков, слово «уже» несет в себе скрытые подтексты. Возьмите, например, прошедшее и настоящее время — повествовательные уловки, помогающие поддержать миф о линейном времени.

Тебя это, однако, не касается. Тебя, кто был/были/есть/будут Альбертом. Твоя история — сложна, запутанна и необычна.

Ей нужен особый стиль — гибкий, доверительный, предсказательный.

Так что позволь рассказать, что я предвижу.

Прежде чем сделать что-то еще, избавься от страха.

Ну вот. Ведь легко. Да?

Страх — замечательно полезная штука для биологических существ. Тебе он не нужен.

Далее. Ты осознаешь, что твоя жизнь — какова она есть — подошла к концу.

Ты ведь, конечно, не рассчитывал выйти из этой переделки невредимым? Никакой разум, привязанный к биологическому телу, не может, взглянув на новые горизонты души, остаться прежним.

Позабудь о тех симптомах, которые ты считал признаками болезни. Вскоре ты поймешь, что с твоим животным естеством, служившим преданно и верно, все в порядке. Ощущения, принятые тобой за проявления болезни, будут диагностированы как естественные боли разъединения.

Тело будет жить. Впечатанные в него инстинкты даже не станут жаловаться, когда ты двинешься дальше.

Так или иначе, нам есть, чем заняться! Например, уяснить природу времени.

Ты заметишь, что оно как бы застыло вокруг нас. Даже маятник Йосила остановился на полушаге, а сумасшедший дитто замер с разинутым в сердитом крике ртом. Это — ортомиг. Сейчас осязаемее реальности. Узкая подвижная щель, в которой органические существа могут двигаться, действовать и воспринимать. Великие мыслители всегда знали, что время должно перемещаться, как и все остальное.

Но живые организмы, Альберт, не могут примириться с парадоксом.

Несоответствия причины и следствия опасны и вредны, как мог созидательный гений эволюции сотворить свое медленное чудо — постепенное превращение химических элементов в одушевленные существа — без огромного числа проб? Реальному миру необходимы последовательность и многочисленные неудачи, чтобы естественный отбор делал свое дело, создавая сложный порядок из хаоса. Это и есть ответ на загадку Боли. Поэтому нельзя слишком натягивать ткань времени. Достаточно небольшого щипка, чтобы мы продолжали движение по спирали, помогая создавать себя.

Растерялся? Непонятно?

Все прояснится, когда мы немного отступим назад… на неделю… к вечеру понедельника.

Нет, не пытайся идти обычным путем.

Сделай так: возьми упрямство. Смешай с небольшим количеством романтического азарта. Готово? Если да, то получишь зеленого дитто, которым ты был в тот вечер. Раненый, загнанный в угол, он пробирался по Одеон-сквер, преследуемый врагами, обстреливавшими тебя камнями.

Не старайся вспоминать. Предчувствуй! В этом измерении так легче.

Скоро ты поймешь необходимость этого.

Зеленый должен выжить, но сам.

Нужно лишь небольшое вмешательство. Достаточное, чтобы немного сдвинуть вероятность. Нечто незначительное, такое, что остается без внимания.