Герои умирают - Мэтью Стовер

И третье, самое важное, самое впечатляющее: отрезанный от Силы Ма'элКот вполне уязвим.

Кейн мог убить его.

Прямо здесь и сейчас.

Лучшей возможности у него не будет никогда.

Даже без ножей, оставшихся у Рыцарей двора, даже невзирая на огромную физическую силу, заключавшуюся в огромном теле Ма'элКота, на полуторафутовую разницу в росте и вдвое меньший вес, Кейн мог убить его – причем вероятность этого была довольно велика.

Это мог быть его единственный шанс,

Прямо сейчас.

Ма'элКот снова встряхнул его – комната поплыла вокруг – и заревел ему в лицо:

– Где? Отвечай! Где ты был?

– Ладно, ладно… – отозвался Кейн.

Ма'элКот перехватил его воротник так, чтобы держать в воздухе одной рукой, а вторую, сжатую в огромный кулак, отвел назад. Кейн успел поставить руки перед лицом как раз вовремя, чтобы хоть немного ослабить убийственный удар. Вместо того чтобы сломать ему шею, он только выбил из глаз звезды. Из разбитых губ и носа хлынула кровь.

– Остановись, Ма'элКот! – Полузадушенный железной хваткой, Кейн произносил слова насколько мог громко. – Ты убьешь меня… и никогда не узнаешь…

Ма'элКот все еще держал его над полом. Мощная грудь императора вздымалась, словно кузнечные мехи, а зубы были стиснуты так сильно, что на скулах проступили красные пятна.

– Я тебе доверял, Кейн, – прорычал он. – Я не отдаю свое доверие так легко. Ты ответишь или умрешь.

Лицо Ма'элКота побелело от ярости. Какой-то миг жизнь Кейна висела на волоске, однако Ма'элКот страдал тем же недостатком, что и большинство выдающихся людей: он хотел все знать.

Неспешно, борясь со своим гневом, он опустил Кейна на железный пол и разомкнул кулак.

– Говори.

Кейн сделал вид, что расправляет куртку и вытирает с губ кровь. Это дало ему несколько мгновений, чтобы посмотреть на Ма'элКота и выбрать место для удара.

Колено – его связки очень уязвимы и защищены только кожей; массивный пах; солнечное сплетение… Нет, вот сюда: здесь под кожей между мускулами чуть выступает хрящ. Всего один удар, «копье-рука» или «кулак феникса». Даже если гортань уцелеет после удара, мускулы вокруг нее от неожиданности сожмутся, и Ма'элКот не успеет поднять тревогу. Схватка будет проста: плоть против плоти, кость против кости, человек против человека; на этих условиях Кейн ни за что не проиграет.

Император умрет перед алтарем, на котором лежит Пэллес Рил.

И все же, колеблясь между возможностью убить и вероятностью быть убитым, зная, что второго случая нанести, удар у него не будет, глядя в затуманенные яростью глаза богочеловека, Кейн невольно вспомнил слова Гамлета, заставшего короля Клавдия за молитвой: «Буду ль я отмщен, сразив убийцу в чистый миг молитвы…»[3]

В его мозгу проносились видения: он вступает в схватку, убивает Ма'элКота, освобождает Пэллес Рил, открывает дверь Железной комнаты – снаружи Берн и Тоа-Сителл, которых он ни за что не успеет убить до тех пор, пока их крики не всполошат Рыцарей двора, ожидающих у подножия лестницы. Ма'элКот – это не киношный злодей, его подданные не станут радоваться его смерти и не отпустят убийцу безнаказанным. Нет, императора здесь любили и почитали…

Он же чертовски хороший правитель.

«И он один из немногих людей, которых я уважаю, – подумал Кейн. – Он из тех, кто мне нравится».

Разве он хороший человек? Нет, разумеется; однако сам Кейн к хорошим людям тоже не относился и прекрасно осознавал это. И все же Ма'элКот лучше многих: он честен с самим собой и признает собственную жестокость, а в глубине души хочет быть добр со своими подданными.

Что, если убить его здесь и сейчас? Ма'элКот умрет, Кейн умрет, Пэллес умрет, может быть, еще умрут Берн и Тоа-Сителл, а сотни тысяч других людей попадут в горнило следующей войны за престол. И кто от этого выиграет?

Выиграет Студия: она получит то, чего хотела – большую разрушительную гражданскую войну.

Выиграет Коллберг.

А это совершенно неподходящий вариант.

Отец сказал, что он должен забыть все правила. Он послушался и стряхнул с себя их путы. Однако теперь Кейн обнаружил, что существовали все-таки некие правила поведения, делавшие Кейна Кейном, были незримые путы, о которых он и не подозревал.

И тут пришло прозрение: «Может быть, мне не придется убивать его».

Не придется убивать не только здесь – не придется убивать вообще. Когда Кейну угрожали, он убивал. Однако он мог выбрать свободу от собственной установки.

Возможно, здесь, в тюрьме за железными дверями, он найдет свою свободу.

«Все думают, что Кейн – это мой предел».

Выйти за рамки поведения Кейна – он уже начал этот путь. Может быть, если б он оставался вне их и использовал свои привычки как оружие – привычки, оправдывавшие ожидания его друзей и врагов, – может быть, он и победил бы.

Зачем надеяться на меньшее, чем все?

Спасти Шенну. Спастись самому. Вытащить короля Канта из той задницы, в которую Кейн сам его завел. Проучить Коллберга. И показать нос всей Студии – уберечь Империю от очередной войны за наследование.

Кейн видел тусклый огонек сквозь туман и такой опасный путь, что при одной мысли о нем останавливалось дыхание. Однако он уже пошел по этому пути, уже рвался по нему вслепую, балансировал между ямой и болотом – и вот поднялось солнце, и туман начал исчезать. Он уже поступает правильно; этот путь даст ему все, если только у Кейна хватит сил рискнуть всем. Малейшее колебание, крохотная крупица страха – и он проиграет. Демоны стоят наготове и вцепятся в него при малейших признаках неуверенности – но Кейн не позволит им этого.

Он никогда не откажется от принципа Кейна: если сомневаешься – дерзай!

На его лице появилась мрачная усмешка.

– Знаешь что, – весело сказал он прямо в лицо охваченному бешенством Ма'элКоту, – я не стану тебя убивать.

Император насупил брови.

– Конечно, не станешь. С чего ты решил, что тебе это удастся?

– Скажем так, я надеюсь, что мне не придется делать этого.

– Не юли, Кейн. Я жду ответа.

– Ты был здесь целый день, верно? Должно быть, тяжело вести допрос с этой сетью на голове. Ничего удивительного, что ты зол. Забавная сложилась ситуация, сам подумай: с этой сетью ты не можешь использовать магию для допроса, а без сети ни в какую не вспомнишь не то что самих вопросов, но даже зачем тебе эта женщина. И что тебе остается? Боль? Сам знаешь, для мага это несерьезно.

Ма'элКот проворчал:

– Я ее не трогал. Она была ранена при захвате. Кейна чуть-чуть отпустило.