Трактир на Пятницкой. Агония. Вариант «Омега» - Николай Иванович Леонов

Шлоссер разработал операцию, сумел найти, подготовить и забросить агента, который явился в НКВД, рассказал о Шлоссере и абверкоманде. Он нашел русского разведчика, обнаружил вторую квартиру и рацию. Если сборник стихов Гейне окажется здесь, в кабинете, то есть надежда расшифровать переданные русским шифровки. Тогда можно начинать радиоигру. Независимо от того, удастся перевербовать русского или нет. Но без согласия русского канал может работать очень короткий срок. Русские обнаружат обман. Переданная дезинформация тут же потеряет цену. Справится ли он с русским своими силами?

Шлоссер прихлопнул папку:

— Зачем ты пришел ко мне, Франц?

Маггиль услышал, что Шлоссер назвал его по имени, заставил себя улыбнуться и, запинаясь, ответил:

— А к кому мне идти? Зашел, чтобы выговориться, выпить, расслабиться. Нескладно получилось… — Он вздохнул.

— Опять врешь. — Шлоссер устало потянулся. — Ты безнадежен, друг детства. Ты пришел, обеспокоенный неожиданным отъездом Целлариуса в Берлин. Решил разговаривать с позиции силы. Запугать. Глупо, Франц. Глупо и неосторожно.

— Ты не прав…

— Брось. — Шлоссер махнул рукой. — Я не очень злопамятен. Не очень, Франц. Поговорим о другом. Если мне не изменяет память, я предлагал тебе сотрудничество…

А если арест русского поручить гестапо? Не предаст ли Маггиль, присвоив себе результаты операции? Не может, испугается. С радисткой он уже ошибся, точно испугается!

Решившись, Шлоссер начал издалека:

— В СД решили, что операция проваливается, и отстранились. Мол, абверу поручено, пусть абвер отвечает один. — На его лице отразились скорбь и недоумение.

— Я не шеф службы безопасности, — попытался возразить Маггиль.

Шлоссер его не слушал.

— Когда прекратятся межведомственные интриги? Когда интересы Германии будут превыше всего?

Маггиль с удивлением смотрел на Шлоссера, не понимая, куда клонит этот хитрый аристократ.

— Вот и сейчас, — патетически продолжал Шлоссер, — ты думаешь только о себе, пытаешься понять, чего я добиваюсь. Мой друг, надо верить, а не трубить о вере. Я не бессребреник, но интересы родины для меня священны.

— Помнится, кто-то говорил, что не любит лозунги, — пробормотал Маггиль.

— Лозунги? — переспросил Шлоссер. — Хорошо, перейдем к фактам. Я нашел русского разведчика, Франц.

— Ну? — Маггиль встал. — Ты взял его?

— Нет. Как ты отнесешься, если я разрешу тебе арестовать русского?

— Серьезно? — Маггиль подошел к Шлоссеру вплотную. — Серьезно? — На его лице радость уступила место недоумению, а затем недоверию. Он ухмыльнулся, задал вопрос в лоб: — Зачем это тебе нужно, Георг? Что ты потребуешь взамен?

— Ничего, — ответил Шлоссер, раскурил потухшую сигару, пустив струю дыма в лицо Маггиля, заставил его отодвинуться. — Я в отличие от некоторых заинтересован в сотрудничестве абвера и СД. Арестовывай русского. Два дня можешь его допрашивать. Все, что он расскажет, доложишь начальству, а парня отдашь мне.

— Ты не боишься, что русского у меня заберут в Берлин?

— Нет. Ты сначала его отдашь мне, только затем доложишь. Учти: парень мне нужен живой и здоровый.

— Понятно… — протянул Маггиль, но по выражению его лица Шлоссер видел, что гестаповцу ничего не понятно.

Шлоссер не верил, что Маггиль полностью откажется от своих методов ведения допроса, но барон помнил седого розовощекого адмирала Канариса и его последнюю фразу: «С богом, Георг! От вашей удачи зависит многое. Очень многое». Если в гестапо русского надломят, то ему, Шлоссеру, справиться с ним будет значительно легче.

— Я назову тебе адрес, по которому находится рация. Второе. — Шлоссер открыл папку, вынул ответ из университета и протянул Маггилю. — Ознакомься.

Когда Маггиль изучал документ, в кабинет вошла Лота.

— Добрый день… — Она замялась, бросив быстрый взгляд на гестаповца, закончила фразу сухим уставным тоном: — Господин майор. Здравствуйте, господин гауптштурмфюрер.

— Как дела, Лота? — Шлоссер подвел девушку к креслу. — Как самочувствие вашего знакомого? Где он сейчас находится?

— Капитан бодр и весел, хотя поиски его очаровательной невесты ничего пока не дают, — ответила Лота, взглядом спрашивая, насколько можно быть откровенной.

— Говорите, Лота. У меня нет секретов от службы безопасности.

— Капитан случайно встретил меня на улице, подвез сюда, сам поехал в казино.

— Я видел этого долговязого капитана. — Маггиль, аккуратно сложив бумагу, спрятал ее в нагрудный карман. — Значит, две шифровки, которые перехватили в последнее время, его работа?

Заметив недоумение Лоты, Шлоссер ответил уклончиво:

— По-видимому.

— Он в Таллине один или с группой?

— Узнай сам, Франц. Да, — вспомнил Шлоссер, — убери из особняка эту востроглазую девицу. У меня хватает своих людей.

— Будет выполнено, — явно думая о другом, ответил Маггиль. — Он русский или агент из немцев? — продолжал допытываться гестаповец.

Шлоссер посмотрел на готовую вмешаться в разговор Лоту, раздраженно ответил:

— Не теряй времени, дорогой Франц. Послезавтра, — он взглянул на часы, — в четырнадцать часов Пауль Кригер должен быть в моем распоряжении.

Маггиль вскинул руку в фашистском приветствии и вышел. Лота опустилась в кресло. До сегодняшнего дня все происходившее казалось ей интересной игрой. Она начала понимать, что это не игра, в тот день утром, когда барон, выслушав ее доклад, расстелил на столе карту и воткнул в нее циркуль. Быстро разбиравшие фотографии Пауля офицеры были похожи на берущих след ищеек. Облава на одного человека. И она, Лота, навела их на след Пауля. Кокетничала с ним, слушала его интересные рассказы о Финляндии, потом отошла в сторону. Через час, в кафе, она сидела рядом с самодовольным бароном, который рассуждал о красоте. Весь день она убеждала себя, что пора стать взрослой, такова работа в разведке, и даже почти успокоилась. И вот сейчас она сидела, ссутулившись, не могла поднять на Шлоссера глаз. Отдать человека в гестапо? И кто это сделал? Георг фон Шлоссер, загадочный герой, разведчик-интеллектуал! Мужчина, от взгляда которого она краснеет. Утром ей так хотелось его поцеловать…

— Разведка не только тактика, дорогая фрейлейн, но и стратегия, — прервал затянувшуюся паузу Шлоссер.

— Они изувечат капитана. — Лота достала сигарету, говорила как можно спокойнее, стараясь не смотреть на Шлоссера. — За два дня они сделают из Пауля покойника или душевнобольного.

— Война, Лота. Пауль Кригер наш враг, если бы мы попали к нему в руки…

— Барон! — Лота встала, подошла к Шлоссеру, заглянула в глаза: — Но зачем вы отдали его в гестапо?

— Фрейлейн Фишбах, если вы сентиментальны, рожайте детей. — Он взял ее за плечи, легонько встряхнул. — Я предупредил Маггиля, чтобы вашего знакомого не трогали. Но не забывайте, война с Россией не может вестись по рыцарским правилам. Это война на уничтожение. Если коммунисты войну выиграют, они сотрут Германию с лица земли. — Он понимал, что оправдывается, и от этого еще больше раздражался. — Вы знаете — я против методов гестапо, сам никогда к ним не прибегал… Но мы не можем ссориться со службой