Волчья ягода - Юлия Флёри

потом. Всякий раз ты умудряешься как-то ловко обтекать эту тему. Даже сегодня, сейчас…

– Я не говорю об этом, чтобы не причинять тебе боль! – прорычал Новак, сотрясая Миру, вдалбливая эту истину в голову.

Она всхлипнула и расплакалась. Высказанный упрёк практически сразу обратился против неё.

– Если хочешь правды, то я не знаю!.. – Новак осторожно прикрыл глаза и выдохнул, не желая больше пугать её. – Я просто не знаю, как бы поступил на твоём месте. Я не хотел бы оказаться на твоём месте в принципе, понимаешь?! Но я знаю тебя! Весёлую, грустную, чуточку сумасшедшую – разную! – всё же сорвался он. – Я видел тебя в гневе и в минуты душевной слабости! Господи, да ты даже при разводе со мной поедала себя сомнениями! – поморщился он, вспоминая, какой видел Миру в тот день. – Ты рассказывала, какая я тварь и что я достоин подобного удара в спину, но продолжала страдать из-за низкого по твоему мнению поступка! Ты просто не умеешь!.. не хочешь причинять людям боль, – с давлением и внушением прошептал он, притягивая её себе, крепко обнимая, целуя в висок. – Я не осуждаю, слышишь? – тихо проронил он, отогревая её ледяные ладошки, успокаивающе поглаживая по вздрагивающим плечам. – И не о чем больше говорить. Забудь, ладно? – примирительно предложил он, а Мира старательно закивала головой.

– Ром, не уходи сейчас, хорошо? Побудь со мной ещё немного, – слёзно проговорила она, цепляясь за его плечи, как за спасательный круг.

– Да никуда я не уйду, – буркнул Новак, укладывая Миру на кровать, устраиваясь позади неё, прижимаясь так тесно, как только возможно.

Сон пришёл к Мире, будто кошка, осторожно ступая по гладкому полу, то припадая на передние лапы, то, чувствуя полную безнаказанность, весело подпрыгивая и играясь. Он был каким-то нескладным, а ещё почему-то Мира ощущала себя в полной безопасности. Во сне были запахи, но никак не удавалось их узнать. Во сне были звуки, но они казались настолько привычными, что совершенно не привлекали внимания.

Маленькая Мира сидела перед зеркалом и как завороженная смотрела на отражение в нём. Мама снова была рядом. Такая тоненькая, маленькая… будто куколка… Она заливисто смеялась и, развлекаясь, мягкой ладонью мяла её пушистые волосы. А потом у мамы в руке сверкнул сталью нож, но страшно не было, только… интересно. Нож то появлялся в её ладони, то исчезал, он был словно её продолжением… совершенным, опасным! Нож подлетал и плавно опускался в ладонь, будто притянутый магнитом. Мама игралась, точно танцуя страшный и одновременно прекрасный танец смерти.

– Я так никогда не смогу! – с явной обидой в голосе пожаловалась маленькая Мира.

Мама рассмеялась.

– А тебе и не нужно!

– Почему?

– Потому что знаешь, какие у тебя глаза красивые? – с вдохновением шептала она и Мира заливисто смеялась.

Сталь сверкала, отражая яркие солнечные лучи, мамины волосы мягкой волной струились по плечам, спадали на грудь и небрежным движением клинка отправлялись обратно за спину.

– Я тоже хочу такие волосы! – капризно пожаловалась Мира, а мама в ответ на это смеялась всё громче и громче. – Зачем они тебе? Это я принцесса! Мне такие волосы нужнее! – с абсолютно детской непосредственностью заявила она.

Мама не обиделась. С самым беззаботным видом она стянула белые волосы в кулак и лёгким росчерком ножа отсекла их, бросила на пол.

– В таком случае, мне они тоже не нужны! – спокойно заявила она и разгладила волосы Миры. Теперь, в сравнении с короткими мамиными, её хвостик не казался куцым. – Ты во всём будешь лучше меня, – пообещала мама, заботливо прижимаясь губами к светлой макушке, и вложила в детскую ладошку рукоять клинка. – Не бойся, родная, и не сдавайся. Никогда!

Мира проснулась как от толчка и зачем-то сразу потянулась к волосам, сминая их в пальцах, перебирая. А внутри сидел необъяснимый страх. Он появился вдруг, как только она открыла глаза. Страх ледяным дыханием окутывал обнажённые плечи, жадно хватал за ноги, поднимаясь всё выше, от стоп к коленям. Он дотягивался до бёдер, надеясь пробраться к самому сердцу.

Мира осмотрелась, но мужа рядом не оказалось. Сон не отпускал. «Не бойся!» – как перезвон на тысячу голосов звучало в голове. Мира беспомощно простонала и надавила ладонями на глаза. Руки почему-то дрожали, а хотелось почувствовать себя защищённой, хотелось почувствовать себя в безопасности! А потом она услышала пульсацию внутри. Знакомую, такую сладкую, разливающуюся мягкими волнами… и зародилась дрожь. Эта дрожь оказалась сильнее. Она оказалась жарче, и ледяные объятия страха были вынуждены отступить.

Мира спустилась по лестнице. В гостиной было темно, только настольная лампа тускло освещала комнату, не справляясь с объёмами. Рома сидел в кресле и, заметив её, отставил ноутбук в сторону, растёр глаза, уставшие от излучения.

– Мне не спалось, – пояснил муж своё отсутствие, хотя Мира не задала ни одного вопроса. – Не хотел тебе мешать, – выдохнул он, толкаясь лицом в мягкий живот – Мира успела подойти и стать вплотную.

Она дрожала и нервно тянулась к нему. Пальчики торопливо обвели отросшие волосы на макушке, спустились к коротко выстриженным вискам, осторожным касанием, будто боясь уколоться, прошлись по небритому подбородку и застыли на губах.

– Мне было холодно без тебя, – объяснила Мира свою дрожь и своё желание оказаться ближе. – Мне тебя не хватало… – жарко выдохнула она, склоняясь и касаясь его губ в осторожном поцелуе.

Новак ответил. Сразу. Он тоже скучал, он тоже измучился. И последние несколько дней… они дались крайне тяжело для двоих. Эти жуткие события разбросали их по сторонам, а хотелось быть ближе, быть рядом, вместе…

Наглым движением его ладони смяли шёлк ночной сорочки, пальцы впились в ягодицы, подтолкнули под поясницу, приглашая стать чуточку ближе. Мира надавила на мужские плечи, и Новак откинулся на спинку дивана. Его грудь ходила ходуном, а горящий возбуждением взгляд жадно следил за каждым её движением. Мира сбросила бретели с плеч, и шёлк сам соскользнул, обнажая красивое женское тело. Новак стянул футболку через голову и принял Миру в объятия. Теперь она упиралась коленями по сторонам от его бёдер и медленно опускалась. Настолько медленно, что он успел обвести языком один её сосок, второй, успел оценить, как стремительно они сжимаются в упругие горошины. Новак успел прихватить нежную кожу губами и нарисовать на ней влажные узоры.

– Хочу тебя в себе, – заговорщицки тихо проговорила Мира, пожалуй, впервые настолько открыто признаваясь в своих желаниях.

Она потянулась к резинке его домашних штанов и чуть сдвинула её, выпуская на свободу успевший затвердеть и восстать член. Едва касаясь, Мира провела пальчиками по всей длине.