Возвратный тоталитаризм. Том 1 - Лев Гудков

Кто держатель времени?

Держателем времени (как и хозяином пространства) является тот, кто «делает время», кто определяет и задает общий последовательный порядок массовых социальных взаимодействий. Если схематически представить институты и влиятельные группы, задающие типы времени, то можно выделить две группы полярных инстанций. В зависимости от характера общественного устройства, здесь могут доминировать либо слабо дифференцированные властно-государственные институты (император, церковь, традиционное патерналистское или тоталитарное государство), либо «общество» («город» как воплощенное многообразие), представленное системой дифференцированных, а значит, относительно автономных институтов, функционально взаимосвязанных друг с другом и подчиняющихся представительным органам власти и управления[322]. В первом случае мы имеем централизованное директивное управление, плановую распределительную экономику, производство, подчиненное задачам руководства сверхдержавой и ориентированное на интересы власти, армии, управления пространством, контролируемого силовыми ведомствами, типовую школу, единую транспортную сеть, отвечающую представлениям власти о необходимости и достаточности коммуникативной системы в стране. Во втором случае мы сталкиваемся с резким увеличением числа относительно независимых субъектов действия, руководствующихся собственными интересами и своими частными или групповыми мотивами, а значит, выбирающих по своему усмотрению партнеров и устанавливающих собственные сроки и параметры взаимодействия, хотя и принимающих во внимание другие общие временные ритмы и размерности.

Особенности сюжетики и конструкций истории не просто отражают характер общества, они воспроизводят его институциональную природу и морфологическую структуру.

Время и история

Историческое сознание входит в систему временных представлений последовательности событий и знаний о них (если можно говорить об этом наборе воззрений как о «системе», а не об их «конгломерате»). Поэтому для начала разведем понятия «социальное время» и «культурное время». Если первое включает в себя совокупности порядков различных социальных действий (и взаимодействий), не всегда последовательных (поскольку время можно мыслить не только проспективно, как ориентированное в будущее, но и как обратимое, а также воображаемое, параллельное действиям самого действующего), то второе – культурное время – представляет собой различные способы фиксации (записи) порядков последовательных представлений о действиях различных акторов, включая и самого действующего. Правильнее, может быть, было бы сказать, что культурное время – это фиксация различных ритмов (сочетаний, соединений) способов записей о порядках последовательных временных рядов и событий, действиях – реальных или воображаемых, иллюзорных, мифологических тех или иных социальных фигур или лиц.

Хозяевами «времени» могут быть только те, кому принадлежит действительность, то есть у кого есть право господства, право управления собой и другими, право определения и оформления, конституирования реальности: государство, бизнес, церковь, школа, семья, производство, транспорт и прочие институты. Время никогда не является независимым и объективным, «свободным», оно всегда лишь порядок согласования поведения действующего с поведением других акторов и институтов. Поэтому порядок самых авторитетных (властных, то есть институтов господства в авторитарно-традиционалистских и тоталитарных режимах; общественных в демократических странах) институтов определяет структуру социального времени.

В пределе можно выделить две инстанции, фиксирующие пределы свободы в обществе:

1) государственное время, принудительно назначаемое и поддерживаемое государственными ведомствами с помощью как учреждений насилия, так и социальных конвенций «объективное» время;

2) субъективное время индивида, планирующего свою жизнь, располагающего собственными ресурсами упорядочения жизни и порядком предпочтения тех или иных своих действий и занятий.

В традиционном обществе хозяином времени (распорядителем ритуалов) выступает носитель традиционного авторитета: в Китае – император, в Риме – жрецы и городская администрация, в средневековой Европе – церковь со своим литургическими службами («часами») и магистрат каждого отдельного города. В ГУЛАГе, как пишет Солженицын, время (день, подъем) отсчитывается ударами по подвешенному рельсу. Тот же порядок воспроизводился в войсковых частях, в тюрьмах, в фабрично-заводских слободах – заводским гудком, а в игровых формах – в пионерских лагерях. В СССР 1970–1980-х годов государственный день начинался с утреннего гимна по радио и синхронизировался по программе «Время», которую смотрел главный человек – Брежнев и т. п. Сельская жизнь шла по совсем иным ритмам, чем городская, причем время заметно иным образом структурировалось в зависимости от социальных ролей – женского и мужского поведения (доения коровы и кормления скотины, сезонных работ и т. п.).

1990-е годы – это период резкого ослабления режима закрытого общества, расширения социальных возможностей поведения, а значит, и появления других типов временных согласований социальных действий, среди которых принудительный порядок согласования государством уже не является единственным или общеобязательным. Но если параметры социального времени заметно изменились за последние 20 лет, то «культурное время» – система записей и согласований ритмов социального поведения, представлений о различных типах времени, характере и направленности социальных процессов, об историческом прошлом, воображаемом – желаемом или нежелаемом, но избегаемом, а потому планируемом будущем, по-прежнему находится в подчинении государственным структурам и зависимым от них (кормящимся от них) группам. Культурное время в России не принадлежит обществу, поскольку само общество пока еще находится в зачаточном и очень слабом состоянии, которое не позволяет претендовать на авторитет и автономность.

Можно выделить следующих держателей культурного времени в России:

а. Авторитарное самодостаточное государство, независимое от общества или, точнее, неподконтрольное ему, школа, пропаганда, армия, тюрьма и лагерь или исправительная колония и другие иерархически выстроенные принудительные институты со своими собственными видоизмененными, но в целом повторяющими государственную версию форм времени или соотносящимися с ней, навязывающие свой внутриведомственный порядок организации и управления. С установлением путинского режима государство стремится вернуть себе идеологические функции и контроль над обществом. Властные структуры пытаются воспроизводить прежние меры и формы культурного времени – от «державной истории» до информационной деятельности контролируемых Кремлем СМИ. Система календарных и ежедневных записей должна обеспечивать производство государственных ритуалов. Этому соответствует повторное, вслед за относительными послаблениями режима секретности, закрытие государственных архивов, ограничение комплектования национальных и общественных библиотек, навязывание единой идеологической конструкции преподавания в школе, сохранение разрыва между академической историей и сферой публичности, равно как и производство фиктивных событий (на языке нового времени: fake time, fake news), ложных новостей и сообщений.