Фактор агрессии - Василий Орехов

– Не надо бояться, – продолжал вкрадчиво нашептывать Антон. – Я нападу, ты даже и заметить не успеешь. Ощутишь только страшную боль в располосованном теле. Я постараюсь не задеть сердце, чтобы ты хоть немного насладился жуткими муками, которых заслуживаешь.

Теперь биомеханику самому было выгодно сбить противника с толку непрерывной болтовней, но Понтекорво не дал ему такой возможности, вырубив коммуникатор. Предатель понимал, что не имеет смысла тратить силы на бесшумное передвижение. Без всякого браслета Антон стал для него невидимкой. Прорубив стенку контейнера ножом, он мог совершенно неожиданно возникнуть в шаге от противника.

Нервы Понтекорво натянулись, как канаты. Нет ничего хуже, чем ждать, догонять и красться в полутьме подвала или трюма, каждую секунду ожидая, что мономолекулярное лезвие вот-вот вонзится тебе в бок. Лучше уж драться, пусть даже с превосходящим противником, в бою от тебя хоть что-то зависит, а вот ожидание нападения выматывает даже человека с железной волей. Тихонов был где-то совсем рядом, притих и ждал удобного момента, чтобы ударить наверняка – по кратчайшему расстоянию, молниеносно, не давая противнику возможности уклониться. Для удара ножом, прорубающим даже костную ткань, нужно меньше секунды. Отразить такую атаку можно лишь в том случае, если противник окажется прямо на линии огня. А если сбоку или за спиной? Тут развернуться не успеешь, будь ты даже чемпионом Галактики по скоростному разворачиванию…

Внезапно Понтекорво остановился, едва не хлопнув себя по лбу. Вот именно! Самым эффективным будет нападение сзади! Тихонов тоже отлично это понимает, причем первым ударом он наверняка постарается обезоружить опасного противника. И ему ничего не мешает выбрать самую лучшую для такого удара позицию.

Нагнувшись, Понтекорво выволок из-под штабеля грязный обрывок грубой тряпки, оторванной от полотнища, которыми накрывали контейнеры. Сняв с правой руки метатель, быстро намотал на нее тряпку. В колышущейся полутьме с расстояния даже в пару шагов будет не так просто понять, что это внушительное утолщение на предплечье – на самом деле не оружие. Бластер полковник переложил в левую руку и сунул под мышку, направив пастью назад, себе за спину.

Обезопасить себя еще больше бывший командир разведывательной группы не мог. Оставалось надеяться, что противник ориентировался только на звук шагов и не видел этих подготовительных мероприятий. Одернув оранжевую робу, под которой затаился плазменный метатель, Мигель Понтекорво двинулся по проходу, сжимая левой рукой предохранительный хрящ.

Пронзительный визг молекулярной нити, рассекающей стенку контейнера, раздался неожиданно, хотя Понтекорво был к нему готов. Тихонов вышагнул из контейнера за спиной бывшего командира и нанес ему молниеносный удар ножом. Смерть, быстрая и безболезненная, была слишком гуманным наказанием для предателя родины, поэтому биомеханик рубанул по правой руке противника, собираясь в первую очередь обезоружить его. Он отсек Понтекорво кисть и половину предплечья, кровь из артерий фонтаном брызнула в полутьме, а обрубок с намотанным на него куском ткани отлетел на полметра. Но в следующий миг совершенно неожиданно для Тихонова тьму разорвала вспышка плазменного выстрела. Огненный заряд, вслепую выпущенный Понтекорво с левой руки, разорвал оранжевую робу, попал биомеханику в плечо и оторвал ему руку с ножом. Антон не успел опомниться, как противник, не разворачиваясь, ударил каблуком назад и попал ему между ног.

– Ну, что теперь? – прошипел Понтекорво, чуть склонившись над поверженным врагом, который скорчился на полу от нестерпимой боли. – Дурак ты. Партизан хренов. Надо было голову рубить, а не руку. Господи, людишки, до чего же вы все предсказуемые…

Кровь из его открытой раны капала Тихонову на губы и зажмуренные глаза.

– Все равно тебе конец, крыса, – мучительно прохрипел Антон. – Мы встретимся с тобой в аду…

– Ты им там передай, что это я тебя послал, – болезненно ухмыльнулся Понтекорво. – Может быть, тебе по знакомству подберут сковороду поудобнее…

Биомеханика начали колотить судороги. Несколько мгновений предатель наблюдал за его агонией, а потом вытянул руку с метателем и в упор выстрелил ему в лицо. Вместо головы Тихонова на полу осталось большое выжженное пятно.

Из правой руки Понтекорво продолжала обильно течь кровь. Чтобы прижечь сосуды и остановить опасное кровотечение, бывший разведчик не задумываясь поднес пострадавшую руку к пасти бластера. Ящер-метатель уже серьезно устал и не сразу подчинился мыслекоманде. Дамское оборонительное оружие, дрянь, запыхался, не сделав и двух десятков выстрелов. Разведчику пришлось возиться с бластером секунд пятнадцать, прежде чем тот наконец исторг очередной сгусток высокотемпературного пламени, укоротив Мигелю обрубок руки еще сантиметров на пять.

Как ни странно, когда Тихонов отсек ему руку, боли почти не было – мономолекулярный разрез, видимо, вышел столь ювелирным, что рассеченные нервы еще некоторое время не давали в мозг сигнала о повреждении. Теперь же боль оказалась чудовищной, и Мигель едва не лишился сознания от шока, с трудом сумев взять ее под контроль, как в вестибюле Термитника. Зато плазма прижгла и оплавила сосуды, превратив рану в сплошную запекшуюся корку и не выпуская наружу драгоценную кровь. Рука – пустяки, когда он доберется до цивилизации и получит свои деньги, генные хирурги вырастят и приживят ему новую. За пределами Империи с ее дремучими запретами на изменение человеческого генома ему сделают вообще все что угодно – хвост, копыта, женскую грудь, только плати, многоуважаемый клиент. А вот если он сейчас потеряет слишком много крови, никакая рука ему уже не понадобится.

Придя в себя после болевого шока, Понтекорво с трудом наклонился и выдрал молекулярный нож из судорожно стиснутого кулака мертвого биомеханика. Убрав лезвие, быстро обыскал тело. К своему великому удивлению, обнаружил генетический образец. Тихонов не блефовал – оставшись в группе за старшего, он все время держал эту драгоценность при себе. Жаль, при нем не обнаружилось еще и браслета невидимости, тогда все значительно упростилось бы.

А может, Тихонов специально не стал оставлять образец наверху, подсознательно надеясь, что если проиграет в схватке, то полковник тут же покинет корабль, не пытаясь добраться до остальных. Но у Понтекорво имелись свои резоны. Ему не нужны были свидетели, тем более такие, которые могли погнаться за ним на космократоре.

Сплошные подарки, удовлетворенно усмехнулся Понтекорво, направляясь к шлюзу.

Обугленный обрубок руки продолжал дымиться, но предателя это беспокоило мало. Теперь его ничто не остановит. Нет на корабле силы, способной на это. А денег от продажи образца протоплазмы можно выручить столько, что регенерация руки встанет в доли процента от общей суммы. Куда больше Мигеля беспокоило то, что теперь его местоположение раскрыто. Но семь из тридцати потенциальных противников уже были мертвы, включая Тихонова. Остались двое десантников, Каплан и два десятка матросов, не представлявших особой опасности.

Теперь неплохо было бы узнать что-нибудь о планах противника. Но как раз это особой сложности не представляло.