На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин

Новое наступление станет и последним германским наступлением в Первой мировой войне. Оно окончательно подорвет способность некогда «победоносной армии рейха» к каким бы то ни было победоносным действиям. А начиналось все, как обычно. Людендорф опять нарисовал перед кайзером картину разгрома английских армий во Фландрии, для чего требовалось то же знакомое отвлечение оттуда резервов противника. Отвлекать он их решил ударом в районе Реймса. Примечательно, что каждая такая германская операция проводилась всю южнее, все дальше от вожделенного берега Ла-Манша. Мелочь, но на войне мелочей не бывает, и мне почему-то кажется, что к этому времени и сам Людендорф, и Гинденбург, и кайзер, и вся военно-политическая элита Германии, не говоря уж о простых солдатах и обывателях, в душе больше надеялись на чудо или, как ни странно, на русский «авось».

К операции Людендорф привлекает 7-ю, 1-ю и 3-ю армии группы кронпринца прусского Вильгельма. Они должны были ударить по сходящимся направлениям в обход Реймса. При этом 7-я армия форсировала Марну, а 1-я армия реку Вель. Силы для этого выделялись значительные – 48 дивизий, 6353 орудия, 2200 минометов и около 900 самолетов. По всему фронту и в тылу разносился призыв вспомнить несокрушимый дух тевтонов. Германское командование в приказах называло операцию «последней на пути к миру», «сражение за мир». Как часто полководцы прибегали и будут в дальнейшем прибегать к этой демагогической уловке, и как часто безрезультатно. Я сразу вспоминаю Наполеона и Гитлера, которые обещали своим солдатам после взятия Москвы победный мир. И как они самоуверенно недооценили силы противника. В 1918 году то же обещал германцам Людендорф, а Гинденбург как попугай продолжал твердить: «Возобновление нашего нападения на Реймс и должно было теперь служить нашей главной цели, а именно решительному сражению с массой английского войска».

Фантазеры! Потому что противостоял им уже далеко не тот противник, с которым они имели дело в начале кампании. На фронте германского наступления располагались войска 4-й, 5-й и 6-й французских армий – 33 пехотные и 3 кавалерийские дивизии, изготовившиеся и сидевшие на местности более благоприятствующей обороне, чем наступлению. По числу бойцов эти дивизии практически равнялись германским, в артиллерии мало чем уступали, а в авиации имели превосходство. Мало того, что это были закаленные в предыдущих боях, преодолевшие себя стойкие бойцы, но и в резерве у Фоша имелось 38 дивизий пехоты и 6 кавалерии, готовых не только обороняться, но и наступать. Французы по праву выстрадали эту готовность, выстояв в предыдущих ударах. Людендорф с Гинденбургом и представить себе не могли, что Фош решил после преднамеренной обороны перейти в решительное наступление, для чего назначались 24 пехотные, 3 кавалерийские дивизии, 2000 орудий и более 500 танков. Опять вспоминаю Вторую мировую войну и нашу битву под Курском.

Аналогий много. Как и в 1943 году, французская разведка в 1918 году точно установила место главного удара, а захваченный в плен 13 июля германский саперный капитан точно указал время начала наступления. Также французы решили провести перед германской артподготовкой собственную контрподготовку. И, конечно, не думали держать свои войска и артиллерию в первой линии под убойной силой германских осколков и отравляющих газов. На передовых позициях оставались узлы и гнезда сопротивления силами до одного батальона от каждой дивизии, но зато с мощными пулеметными командами, пристрелявшими все возможные пути атаки. Не исключаю, что наши полководцы летом 1943 года вспомнили неоценимый опыт «Второй Марны» 1918 года.

15 июля в 00 часов 30 минут совершенно неожиданно для германцев, уже занявших исходные позиции для атаки, французская артиллерия открыла мощный предупредительный огонь, который продолжался около часа. Нельзя сказать, что огонь был чрезвычайно эффективным, но он ошеломил немцев прежде всего своей неожиданностью. Неожиданности будут поджидать их и дальше. В 1 час 10 минут они начали-таки свою планомерную знаменитую артподготовку по Брухмюллеру и долбили французские позиции 3 часа 40 минут. В это же время начали подготовку к форсированию Марны, подтянули понтоны и средства для наводки мостов. И тут их ждал очередной сюрприз. Отошедшая в тыл французская артиллерия с другого берега прицельным огнем прекратила всякие телодвижения по наводке мостов. Осталась надежда на понтоны, но когда пехота поднесла их к берегу и попыталась переправиться, ударили французские пулеметы, которые буквально сметали врага пристрелянным огнем. Только к рассвету после постановки дымовой завесы германцы наладили понтонную переправу и наводку мостов.

В 4 часа 50 минут включился уже знакомый нам огневой вал, и пехота всех трех германских армий поднялась в атаку. И снова сюрприз. По привычке не встречая серьезного сопротивления, войска 1-й и 3-й германских армий продвинулись на 3–4 км и заняли передовые французские позиции. Тут совершенно неожиданно их накрыл огонь артиллерии и минометов противника, отошедших в тыл и пристрелявших свои же позиции. Дивизии 7-й армии, форсировавшие Марну, продвинулись чуть дальше на 6–8 км, но тоже попали под огонь неподавленной французской артиллерии. А когда рассвело окончательно, на них обрушились около сотни французских бомбардировщиков, которые не позволили переправить через Марну артиллерию. Всего за день французские летчики совершили более 700 самолето-вылетов, сбросили 45 тонн бомб и сбили 24 германских самолета. Бомбардировщики отбомбились, как на полигоне, ибо германские самолеты даже не смогли прорваться к передовым позициям. Авиация союзников полностью контролировала воздух.

Надо сказать, что все это не очень огорчило Людендорфа. Прорыв он все-таки осуществил. И, посоветовавшись с Гинденбургом, в тот же день отдает приказ об остановке наступления 1-й и 3-й армий, а на следующий день 16 июля отдается приказ о прекращении атак 7-й армией. По плану начинается переброска артиллерии во Фландрию для решительного разгрома англичан. Трудно сказать, как бы дальше развивались события, но 18 июля в 4 часа 15 минут в полосе 9-й германской армии взяли в плен двух французских перебежчиков родом из Эльзаса. Те сразу же доложили, что между 5 и 6 часами после полудня начнется наступление союзников в районе Виллер-Катерэ. В это же время поступили достоверные сведения о выдвижении из леса Виллер-Катерэ большой колонны французских танков. Для организации чего-нибудь существенного у германского командования не было времени, и Гинденбург с Людендорфом впервые почувствовали опасность в полной мере. Мало того что вопрос о наступлении во Фландрии снимался сам собой, но ставился под сомнение весь стратегический план – добиться победы или почетного мира с помощью наступления.

Все, больше германские армии на Западном фронте, да и на других фронтах наступать не будут. Это означало одно – германская военная машина не выдержала предельного напряжения сражений первой половины 1918 года, а союзники это напряжение выдержали. Германская военная пружина лопнула, а союзная готовилась разжаться со всей несокрушимой силой. Германское военное командование, прежде всего Людендорф и Гинденбург, германское политическое руководство совершили роковые стратегические ошибки. Теперь до конца войны германцы будут искать счастья в тяжелейших, бесперспективных оборонительных боях и сражениях.