Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов

источник власти Керенского. Из «нужного всем» человека он превратился в фигуру, вызывавшую всеобщее презрение.

1—25 сентября. Российская Республика

После ареста Корнилова кадеты вновь покинули правительство – теперь уже вынуждено. А Керенский, только что одержавший политическую пиррову победу над «реакций», создал Директорию – квази-правительство из пяти человек, включая и самого министра-председателя. Однако для управления страной эта структура с неясными полномочиями совершенно не годилась – неизбежной была необходимость формирования уже третьего по счету коалиционного кабинета. После «корниловской авантюры» и «морального банкротства» правых партий Керенский мог обратиться лишь к советам. Эта вынужденность ставила его в уязвимое положение и заставляла идти на дальнейшие уступки левым.

Первым из таких шагов «навстречу демократии» стало «установление республиканского строя». Открыв 1 сентября утренние газеты, «подданные Державы Российской» узнали о том, что отныне они являются гражданами Российской Республики. Это вызывало удивление, поскольку, провозгласив республику, Директория нарушила один из основополагающих принципов Февральской революции и самого Временного правительства – принцип «непредрешения» будущего государственного устройства России до созыва Учредительного собрания.

Новой республике требовался и собственный парламент, но исключительно левый. Собравшееся 14 сентября в Москве Всероссийское демократическое совещание состояло из представителей только лишь социалистических партий. Именно они и должны были сформировать так называемый «Предпарламент», официально называемый Временным советом Российской Республики. Так простым кооптированием был создан новый законодательный орган, в работе которого приняли участие и «реабилитированные» большевики. 20 сентября Предпарламент провел свое первое заседание, тут же обнаружив такое количество противоречий среди присутствовавших на нем политических фракций, что ни о какой продуктивности не могло идти и речи.

Тем не менее, после этого Керенский наконец-то смог приступить к формированию своего кабинета, который и был создан 25 сентября. В качестве жеста примирения с «присмиревшей буржуазией», кадетам вновь было предоставлено четыре портфеля, но все ключевые министерские кресла были поделены между эсэрами и меньшевиками. Третье коалиционное правительство оказалось еще более левым чем предыдущие.

И куда более безвластным. К концу сентября 1917 года положение новоиспеченной Российской Республики выглядело весьма плачевным. Армия практически утратила боеспособность, представляя опасность только для собственных офицеров и мирного населения. В деревне начался второй этап «черного передела» земли, еще более разрушительный и масштабный чем тот, что происходил весной. Провинция вообще находилась в состоянии близком к анархическому – милиция совершенно не контролировала улиц, ставших ночью охотничьими угодьями для уголовников, а днем – для гарнизонных солдат. Относительный порядок сохранялся еще в крупных городах, но и там ситуация была бесконечно далекой от нормальной. Царицын – крупнейший город на Волге, в течение многих недель был совершенно затерроризирован бандами гарнизонных солдат и местными советами, попавшими под власть левых радикалов. Подобное положение в те дни было и во многих других городах республики. Даже в столице власть Временного правительства уже не распространялась на ряд районов, где контроль фактически перешел к большевикам и их «рабочей гвардии».

Железные дороги были парализованы, а социально-экономическая жизнь в стране стремительно деградировала. Все это происходило на фоне очередных политических маневров, в то время как значительная часть городского населения мечтала лишь о возвращении к прежней «нормальной жизни» – с царским городовым или пускай даже немецким «шуцманом» на улице. От нового коалиционного правительства Керенского уже никто ничего не ждал.

29 сентября – 7 октября. «Альбион»

Осенью 1917 года немецкое командование Восточного фронта не имело намерений организовывать наступательные операции, пусть даже и небольшого масштаба. Считалось, что в случае их полнейшего успеха итогом стала бы лишь необходимость оккупировать новые пространства, а при неблагоприятном развитии событий германское наступление могло вызвать у русских солдат прилив энтузиазма и желание продолжать войну. Поэтому задуманная в штабе кайзеровского военно-морского флота операция «Альбион» носила несколько парадоксальный характер мероприятия, главной целью которого был не столько результат, сколько сам процесс.

Иначе говоря, командование очень хотело дать своим морякам возможность поучаствовать в комбинированной операции, для чего армия передала флоту одну усиленную пехотную дивизию. Зато кайзеровский флот был представлен десятками боевых кораблей, включая пять супер-дредноутов. Таким образом, при всем своем размахе, захват Моонзундских островов на Балтике являлся всего лишь одной из тех ограниченных по задачам атак, что должны были подтолкнуть Временное правительство к началу осознания необходимости начать мирные переговоры с Центральными державами.

Русские защитники островов могли рассчитывать на поддержку своего Балтийского флота, почти не уступавшего германским эскадрам по количеству судов, а также на десятки батарей на островах и сотни мин вокруг них. Почти равным было соотношение и сухопутных сил – двадцати пяти тысячам немецких солдат противостояло такое же количество российских.

Несмотря на это, главным противником немцев оказались мины, потопившие восемь тральщиков и один торпедный катер. Потеряв около двух сотен человек убитыми и ранеными (в основном – на кораблях), немцы добились поставленных целей. Балтийский флот русских лишился дредноута «Слава» и одного эсминца, а армия – всех размещенных на островах солдат, практически без боя сдавшихся в плен.

В Петрограде началась паника, горожане тысячами бежали из столицы. В свою очередь, Временное правительство решило воспользоваться поражением в политических целях – но не для того, чтобы начать с немцами мирные переговоры, как это в отчаянии предложил военный министр А. И. Верховский, а чтобы перенести свои учреждения в Москву, подальше от наступающего врага.

На деле же министры хотели покинуть Петроград из опасений перед грядущим выступлением большевиков, с начала октября уже нескрываемо готовившихся к захвату власти вооруженной силой. Неудивительно, что последние выступили с решительным протестом против переезда правительства, одновременно ускорив подготовку к перевороту. Таким образом, результаты операции «Альбион» все же оказали свое воздействие на дипломатическую позицию России в текущей войне, хотя вовсе и не в той форме, на которую рассчитывало германское командование.

25–26 октября. «Переворот»

Ошибки апреля и июля были проанализированы и учтены. На этот раз большевики подошли к подготовке «вооруженного восстания» намного основательнее. В начале сентября В. И. Ленин из своего финляндского убежища отправил Центральному Комитету большевистской партии послание с говорящим названием «Большевики должны взять власть». Корниловский мятеж уже вернул «рабочую гвардию», вновь вышедшую на петроградские улицы с оружием в руках, но теперь наученный опытом весенне-летних событий Ленин не ограничивался исключительно военной компонентной захвата власти.

При всем своем презрении к «буржуазной говорильне» большевики вынуждены были обратить свои усилия на советы, эти квази-законодательные органы Российской Республики. Прежде всего Ленин заключил союз с «левыми эсэрами», настроенными почти столь же радикально, как и он сам. 20 сентября Петроградский совет возглавил Л. Д. Троцкий, ставший