Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус - Анатолий Бородин

«По моему понятию, в совести каждого человека или около нее, там, где-то в недрах человеческого духа, существуют создаваемые воспитанием, жизнью, условиями общественного быта сдерживающие элементы или, что то же самое, понятие о нравственной дисциплине. Эта дисциплина, по внушениям веры, законов, традиций, на всех многочисленных путях, по которым двигаются страсти, слабая воля и человеческие немощи, ставит как бы сторожевые столбы. Перед этими столбами совесть останавливается. Дисциплинированная совесть задумывается, и человек переходит на путь долга, чести, верности клятвам и нерушимости обетов. Люди с недисциплинированной совестью идут по другой дороге. Дорога эта приводит солдата к бегству перед неприятелем и священников – в чиновники. Упомянув раз о солдате, я должен сказать, что есть солдаты, которые, лежа в суровую погоду в траншеях, думают, что, как бы хорошо было идти отдохнуть, мысли их могут доходить до таких даже пределов, что для чего война, для чего нас сюда послали? Но это не мешает таким солдатам по приказанию стрелять и идти на неприятеля. Есть монахи и священники, которые, стоя 5 часов ночью за церковной службой, думают о том только, чтобы идти спать и отдохнуть. В это время мысли их бросаются на разные предметы в этой области. Они могут сомневаться, нужно ли, вообще, так долго стоять за церковной службой, какие это правила, которые устанавливают утомлять человека до болезненности, и что этого можно избежать и молиться только мысленно. Но такие солдаты и такие монахи, если они возвращаются к своему долгу, как я уже сказал, не плохие солдаты и не плохие монахи. Солдаты эти могут совершить чудеса храбрости и создавать ореолы для народной славы и доблести. Эти монахи и священники, которые, повинуясь во что бы то ни стало церковным установлениям и церковной дисциплине, содействовали укреплению Церкви и религиозного благочестия в народе. Что бы ни говорили, что бы ни писали, монастыри существуют столетия, и что бы в этих монастырях ни делалось, монастыри тем не менее остаются живыми, как Церковь, и в этих монастырях среди монахов, которые, может быть, в головах своих думают о том, как бы хорошо идти спать вместо того, чтобы стоять у всенощной, – народ черпает свое благочестие, и религиозное чувство его укрепляется. Я думаю, что, применяя эти мысли к вопросу, нас занимающему, быть может, и вдовые священники и в особенности те, которые удручаются тем, что перестают верить в истины христианской Церкви, представятся Вам в несколько ином свете. Я помню не то оперу, не то драму, в которой воины обвиняли своего военачальника в том, что он сделал что-то такое неправильное. Он им говорил, что и какая-то дама очень красивая, что и дети плачут, и еще что-то такое, что у него было в мыслях, а они ему отвечали только двумя фразами: “ты обещал, ты клятву дал”. Эти древние или средневековые люди были крепки духом, они не смущались ни теориями, ни разными соображениями социал-демократов, трудовиков и т. п. людей, но они твердо шли по пути создания царств и укрепления их могущества. Кто может сомневаться, что совесть свободна? Кто может сомневаться в том, что каждый в совести своей решает вопросы по своему добровольному побуждению, но что это не мешает человеку поступать так, как приказывает закон».