Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - Николай Зенькович

Ознакомившись с копией, Дзасохов отдал распоряжение отозвать материал из ТАСС и сказал, что над ним следует еще поработать. Многие центральные газеты КПСС уже успели набрать его и даже выставить на полосу. И вдруг получают сообщение, что переданный материал о заседании Секретариата ЦК КПСС аннулируется. Вместо него будет передан новый вариант. Опять переверстка, задержка с выпуском номера, нарушение графика, что приводит к опозданию выхода газеты. Это значит — поезда и самолеты уйдут без тиража, почтовые машины и почтальоны возвратятся с узлов связи без газет. Огромные материальные убытки!

Но разве задумывались об этом на Старой площади? В процесс редактирования включались все новые и новые люди, каждый хотел внести свою лепту в совершенствование чего? По сути, обыкновенного репортерского материала. К нему относились как к важнейшему документу ЦК. Иногда я ловил себя на мысли, что даже к подготовке постановлений ЦК не относились столь ревностно, как к этим сообщениям. Может, исходили из того, что постановления, в избытке плодившиеся каждую неделю, рассылались в партийные комитеты и оседали там в шкафах и сейфах, недоступные рядовой партийной массе, а сообщения публиковались в газетах, выходивших тогда миллионными тиражами?

Знакомые партработники с периферии рассказывали, что в последние месяцы постановления ЦК на местах почти никто не читал — они были обтекаемые, туманные, наукообразные. Понять их было невозможно. А поскольку в целях демократизации с большинства гриф секретности снимали, то и складировали их в общих отделах, не зная, что с ними делать. Возврату по новым правилам работы с партийными документами они не подлежали.

Вновь и вновь я возвращаюсь к документам ЦК последнего года. Перебираю в памяти и по записям обсуждавшиеся вопросы. Да, некоторые из них рассматривались со значительным опозданием. Да, многие страдали абстрактностью, абсолютной неприменимостью на практике. Но ведь большинство отражали настроения партийцев, специфику работы КПСС в изменившихся условиях. Более того, несмотря на существенные недостатки, в целом, по моему глубокому убеждению, принятые Секретариатом ЦК в последний год документы создавали хорошую основу для консолидации, прежде всего самой партии, выхода ее на качественно новый уровень в обновлявшемся обществе. Почему же благие намерения завершились полным крахом?

Как свидетель всех споров и дискуссий, которые велись на Секретариате, позволю себе поделиться личными наблюдениями по этому поводу.

Мне представляется, что ключом в понимании обстановки, обусловившей кризис в партии и стране, явились неизвестные широким кругам слова, произнесенные тогдашним членом ЦК КПСС и первым заместителем председателя Кабинета министров СССР В.И. Щербаковым на заседании Политбюро третьего июля 1991 года. Заседание шло под председательством Горбачева. Руководство ЦК тогда ограничилось кратким информационным сообщением о заседании Политбюро в несколько абзацев. Детали туда, конечно же, не вошли. Напомню: обсуждался вопрос о взаимоотношениях партии и рабочего движения.

Так вот, Щербаков задал вопрос, который помнится мне до сих пор. Он спросил: что такое КПСС сегодня? Это партия защиты от перестройки и от коммунистического правительства?

В самую точку попал бывший вице-премьер. Ведь коммунистам, партийным комитетам приходилось отвечать за те непопулярные меры правительства Павлова, которые чувствительно сказывались на жизненном уровне трудящихся. Экс-премьер ведь тоже был членом ЦК! Парадокс или даже, может быть, тупик ситуации заключался в том, что партия, в руководящем органе которой состояли Павлов и Щербаков, да и другие члены правительства, провозглашала: именно она является партией социальной защиты трудящихся, именно их интересы стоят у нее на первом плане.

Следовательно, в политике и конкретной деятельности КПСС после XXVIII съезда, и особенно в 1991 году, далеко не все было глубоко продумано, не все соответствовало изменившимся условиям. Возможно, проведение внеочередного съезда или всесоюзной партийной конференции внесло бы ясность в содержание заученно повторяемой на всех уровнях формулы о том, что КПСС — партия социальной защиты людей труда. Ведь буквальное понимание этой формулы подталкивало партийные комитеты к подмене функций профсоюзных комитетов. Если средний класс — предприниматели, кооператоры, менеджеры — набирает силу, если на глазах меняется социальная структура населения, то не может ли так случиться, что КПСС останется партией исключительно одних люмпенов?

Но ни съезд, ни конференция так и не состоялись. А они были нужны не позже июня — июля 1991 года. Объявленный на декабрь XXIX съезд, если бы он даже и состоялся, положения не изменил бы. Время было упущено. Безвозвратно.

Недееспособность и бессилие ЦК КПСС особенно резко обозначились с осени 1990 года. Фактически секретари ЦК были отчуждены от выработки государственной политики. Они не имели представления, что делается в Ново-Огареве, что предпринимает правительство. Требовалась иная тактика, и это становилось очевидным. В рабочей среде нарастало разочарование переменами, инициированными Горбачевым.

В Секретариате ЦК, конечно же, понимали, что вялая, оборонительная тактика губительна. Но что было делать? Лидер украинских коммунистов С.И. Гуренко на заседании Политбюро третьего июля в присутствии генсека высказал любопытное суждение. Надо, мол, привыкать к тому, что партия не всегда должна вступать с правительством в согласие. Хорошая мысль. Но ведь правительство-то коммунистическое! Опять тупик.

Дело дошло до того, что один из руководителей ЦКК смущенно признался: он не располагает никакой информацией и вынужден черпать ее из прессы. Секретари ЦК — народные депутаты, они хоть на заседаниях Верховного Совета бывают, а ЦКК варится в своем соку. Однажды на Секретариате повисла такая безысходность, проявилась такая ненужность этой организации, что один из секретарей, недавно переведенный в Москву из области, прямо и честно сказал, что он не видит другого выхода из тупиковой ситуации, кроме своей отставки.

— Во всяком случае, хоть смело буду смотреть в глаза потомкам, — с горечью произнес он. Но выходцами из комсомола поддержан не был.

Я мог бы привести немало других свидетельств того, что в аппарате ЦК понимали свою обреченность. Умных людей там всегда было много. Упаднические настроения усилились после пресс-конференции Олега Семеновича Шенина. Она была первой и последней его встречей с журналистами в качестве члена Политбюро.

Документ для истории

В пресс-центре ЦК КПСС состоялась встреча советских и иностранных журналистов с членом Политбюро, секретарем ЦК КПСС О.С. Шениным. Ниже следуют фрагменты из стенограммы.

Вопрос журнала «Вопросы истории КПСС». В каких кабинетах родилась инициатива повысить цены на партийные издания в два — два с половиной раза? Каким образом вы, член Политбюро, секретарь ЦК КПСС, курирующий важнейшие вопросы нашей партийной жизни, будете решать их без средств массовой информации? Обсуждался ли этот вопрос на заседании Политбюро, на Секретариате?