Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

ни появлялась, ее чествовали в Орлеане, на короткое время она поступила на службу к маршалу Жилю де Ре для предполагаемого штурма Ле-Мана, а в 1440 г. Парижский Университет и Парламент публично разоблачили ее как мошенницу[506]. Этот эпизод свидетельствует о том, что Жанна продолжала оставаться в народном сознании. Однако среди наиболее влиятельных фигур по обе стороны политического раскола английская пропаганда сумела похоронить память о Жанне на целое поколение. У нее было много врагов среди капитанов, министров и придворных французского короля. Многие из них всегда чувствовали себя неловко из-за ее видений и мужской одежды. Теперь же она была осуждена в соответствии с обычной процедурой Церковью — единственным институтом, который выходил за рамки политических разногласий во Франции. Парижский Университет, по-прежнему являющийся самым крупным авторитетом в области теологической ортодоксии в Европе, высказался против нее и большинство людей, вероятно, были склонны согласиться с этими суждениями.

Жак Желю, писавший из своего собора в Провансе после пленения Жанны в Компьене, призывал Карла VII не жалеть ни сил, ни средств, чтобы добиться ее освобождения. Англичане, несомненно, ожидали судебной кампании в папской курии против тех, кто был причастен к этому, или обращения к Церковному собору, который должен был открыться в Базеле. В итоге Карл VII ничего не предпринял. Не было ни попыток ее освобождения или выкупа, ни ходатайств в Риме или Базеле, ни контрпропагандистской кампании. Со стороны двора Карла VII и епископов роялистской Франции было лишь смущенное молчание. Брат Ришар, провидец, выступавший в роли Иоанна Крестителя для Жанны и подготовивший несколько ее подражателей, был арестован по приказу Парламента Карла VII, а епископ и инквизитор Пуатье запретили ему проповедовать. Министров Карла VII больше не устраивало, что его победы ассоциируются с осужденной колдуньей и еретичкой.

Только в 1450-х годах, когда пророчество Жанны об изгнании англичан из Франции окончательно сбылось, стало возможным вернуться к ее необычной жизни в рамках тщательно продуманного посмертного расследования, по крайней мере, не менее политизированного, чем первоначальный судебный процесс. К тому времени главные действующие лица — Кошон и Бофорт, Ла Тремуй и Рено де Шартр — были уже мертвы, и их неоднозначное отношение к Жанне не имело никакого значения. В то время мало кто из участников процесса над Жанной возражал против этой процедуры, но к 1450-м годам большинство из них стремились дистанцироваться от ее осуждения и переложить всю ответственность за это на англичан. Эта версия отвечала политике того времени и патриотизму другой эпохи[507].

Глава VIII.

Разлад в рядах союзников, 1431–1434 гг.

Ожидалось, что прибытие Генриха VI во французские владения возродит верность к двуединой монархии среди все более шаткого населения северной Франции. На деле же значительная часть пользы была упущена, поскольку небезопасность северных провинций не позволила королю проявить себя. В апреле 1430 г., когда Генрих VI прибыл в Кале, все основные пути из Кале в Париж находились под угрозой со стороны французских гарнизонов в долине Уазы и Иль-де-Франс. Руан был более защищен, чем Париж, но французские рейды в Омалье и Торси перекрыли прямой путь из Кале и привели к хаосу в Па-де-Ко. Опекуны и советники молодого короля не хотели рисковать и везти его через зону боевых действий. В честь его прибытия в Париже зажгли костры и зазвонили в церковные колокола, но, поскольку сеттер пшеницы стоил сорок су, а пинта масла — шесть, парижане не находили повода для радости. Некоторые из них даже сомневались в том, что сообщения о его прибытии во Францию были правдивыми. Пьер Кошон, хронист из Руана, был не единственным, кто отметил странность празднования прибытия короля, который находится не ближе Кале[508].

Остатки надежд на коронацию в Реймсе были похоронены неспособностью союзников прорваться в Шампань. Ключевыми позициями дофинистов там были кафедральный город Лаон и Ланьи на Марне, которые перекрывали два главных пути к городу коронации. Во время осады Компьеня Жан де Люксембург отделил часть бургундских войск и попытался занять Лаон. Ему удалось создать базу в Крепи-ан-Валуа, но его армия была недостаточно сильна, чтобы противостоять крупным силам, которые французы разместили в укрепленном аббатстве Сен-Венсан под стенами Лаона. Вскоре Люксембург был отозван под Компьень, чтобы принять участие в последних катастрофических днях осады. Не лучше обстояли дела у англичан и в Ланьи. Гарнизон Карла VII был усилен и разросся на два вспомогательных опорных пункта: старую, но все еще мощную крепость Монже на противоположном склоне холма, где Людовик Орлеанский, по слухам, занимался магией и сатанинскими обрядами, и обнесенный стеной город и замок Гурне на правом берегу Марны в восьми милях ниже по течению. В марте 1431 г. герцог Бедфорд попытался захватить Ланьи с помощью войск, набранных в основном из гарнизона Парижа. Но, как и у Люксембурга, у него не было для этого ни сил, ни времени. Гурне и Монже, сдавшиеся Бедфорду, были быстро вновь заняты противником, как только герцог отошел[509].

Единственным возможным альтернативным местом проведения коронации оставался Париж. Однако столица была едва ли более доступна, чем Реймс, из-за неспокойной военной обстановки в Иль-де-Франс. Повсюду, как грибы после дождя, возникали новые гарнизоны, действовавшие от именем Дофина. Большой французский отряд занял замок Ла-Шассе в лесу Монморанси к северу от города, другой отряд обосновался и укрепил здания бенедиктинского аббатства Сен-Мор-ле-Фоссе у Венсенского леса. Англичане направили значительные силы в Иль-де-Франс и быстро отвоевали оба этих места. В сентябре-октябре 1430 г. герцог Норфолк провел зачистку северной части Иль-де-Франс, а граф Стаффорд провел параллельную операцию в Гатине и в районе Бри. Но с переброской крупных сил для поддержки Филиппа Доброго в Пикардии после катастрофы под Компьенем ситуация вновь резко ухудшилась. Французские отряды вернулись и заняли брошенные замки, укрепленные церкви и дома. Они перекрыли движение по дорогам и рекам, оставив рынки городов и поселков пустыми, а их население — голодающим. В сельской местности крестьяне переходили к бандитизму, укрепляя отдельные крестьянские дома или кочуя по региону большими и страшными шайками[510].

Пока король ждал в Кале, большая часть английской армии, сопровождавшей его из Англии, была переброшена в Нормандию. Бастард Кларенс получил подкрепление под Торси. Граф Стаффорд начал новую осаду Омаля. В начале июня 1430 г. Эдмунд Бофорт принял капитуляцию гарнизона Ла Ира в Шато-Гайяр. В июле за ним последовали Торси и Омаль. Андре де Рамбюр, захваченный в Омале, был отправлен в качестве пленника в Англию, где пробыл в неволе более шести лет. В июле 1430 г. северная граница Нормандии была признана достаточно безопасной, чтобы Генрих VI мог отправиться из Кале в Руан с большим