Королевская канарейка - Анна Кокарева

руки-то такие холодные, неужто боишься? Я нежен буду, что ты…

Я и правда не видела, чтобы Трандуил так заводился, и его напряжение немного пугало.

— Пожалуйста, не надо торопиться.

Просьба заставила его досадливо вздохнуть и повернуть к горячим источникам.

В раздевалке обессиленно опустилась на скамью и молча смотрела, как он раздевается, снимая с себя меч, украшения и одежду. Раздевшись, остановился, давая на себя посмотреть. Бледное совершенство его тела странным образом подчёркивалось и диссонировало с раздутым багровым членом.

— Желанная, ты же видишь, как моё тело просит, это мучительно, — голос был почти умоляющим, — что ж ты, прошу тебя…

Неловкими пальцами попыталась расстегнуть ожерелье. Они соскальзывали с застёжки, ничего не получалось. Беспомощно взглянула на Трандуила.

— Встань на скамью, valie. Не напрягайся, не думай ни о чём, я всё сделаю сам, — его шёпот, как всегда, расслаблял.

Судорожно вздохнула и почувствовала, как действительно перестаю думать. Такое это было облегчение.

Встала, и лицо моё оказалось рядом с его, красивым, бледным от желания. Обняла, собрала его волосы у затылка в руку, сжала — и наконец воспламенилась.

Лениво разгораясь, с тайным наслаждением смотрела, как мучительно Трандуилу сдерживать себя, как он напряжён и немного неловок из-за этого. Пока он раздевал меня, улыбаясь, вела куртуазную беседу, не спеша, певучим голосом. Король легко поддерживал её, но я с восторгом отмечала, как иногда в его глазах вспыхивал мрачный огонь, не имеющий отношения к разговору.

Владыка, как всегда, бухнулся в первую попавшуюся скальную ванну, вскипавшую подземными горячими ключами. Я обычно выбирала другую, но сейчас последовала за ним, расположилась напротив и ногой отыскала его ногу. Тихонько вела пальцами всё выше и выше, сначала просто провоцируя, а потом увлёкшись ощущением его подрагивающих мышц, и наконец прикоснувшись к промежности. Его лицо на мгновение окаменело. Усилием воли расслабившись, проронил:

— Ты сегодня на удивление лишена чувства самосохранения, emma vhenan, — голосом ленивым и насмешливым.

Пожав плечами, улыбнулась:

— Расслабилась, перестала напрягаться.

— Удачно получается, — суховато, с улыбочкой углом рта.

Опустила глаза, издевательски подумав, что здесь-то он меня брать не станет, а до спальни ещё далеко, и протянула руку. Тут же перехваченную.

— Я хочу взять тебя в опочивальне, на ложе, — внятно, сквозь зубы.

— Пожалуйста, пойдём туда.

В спальне, не взглянув на кубок с расслабляющим зельем, потянула Трандуила к кровати:

— Ложись, ложись…

— А’maelamin, ты хоть смажь его, — он подал хрустальный флакон.

— Я и так мокрая.

— Пожалуйста. Боюсь сделать тебе больно.

Нежно проведя по бархатистой поверхности, подумала, что такой грубой эрекции у него ещё не видела, и, не удержавшись, поцеловала.

— Нет, нет, не это… Не знаю как, но ты сейчас сядешь на мой кол, со смазкой или без, — он заставил перекинуть ногу через себя и попытался войти.

Вывернувшись, всё-таки открыла флакон. Сильно запахло сиренью. Удивилась, когда вылила на Трандуила больше половины и он даже не вздрогнул от холода.

— Там всё такое раскалённое, что он не чувствует ничего, кроме желания втолкнуться, но я не хочу, чтобы больно… не сдвигай ножки, позволь подготовить тебя, — и он вылил остатки себе на руку.

Я замерла, позволяя войти в себя пальцами.

— Не надо так ухарски пытаться овладеть мной, ты же маленькая, тебе даже на мои пальцы сесть тяжело. Расслабься, я нежно войду, — он осёкся и вскрикнул, входя тремя пальцами и одновременно размазывая смазку по члену.

Забыв о нежности, едва дыша, вцепился в бёдра, надавил снизу и начал проталкиваться. Зло улыбнулся:

— Что ж ты наверх по столбу пытаешься взобраться? Доставь мне удовольствие, опустись ниже, valie.

— Пожалуйста, не надо, я сама, — и я поднялась ещё повыше.

И тут же была подмята обезумевшим Трандуилом, шепчущим, что он мечтал о близости, что не может больше.

* * *

Брезжило утро, когда он отнёс меня на мою кровать. Осторожно укладывая, шептал:

— Поспи и не переживай ни о чём. Если будет на то воля небес, ты проснёшься беременной, — и я уснула, уставшая, спокойная и разнеженная.

Я спала, и снился мне сон. Как будто сижу я в круглом помещении на полу, в позе лотоса, в круге горящих свечей. В другом конце комнаты закрытая дверь, и я слышу, как что-то тяжёлое подымается наверх по лестнице, и каждый шаг сотрясает её. Со страхом жду — и дверь медленно отворяется. За ней тьма, и я в ужасе смотрю, как из неё появляется нога с раздвоенным копытом и ступает на пол. Я кричу и просыпаюсь.

Что ж, пробуждение моё было фееричным. Откинув одеяло и подскочив с кровати, увидела, что у меня начались месячные, и что вся простыня залита кровью.

Крик, видно, был истошный, потому что на него сбежалась охрана. Смущаясь, сказала им, что приснился плохой сон и что всё в порядке. Нет, врач не нужен… а вот Силакуи можно позвать. Было уже позднее утро, и Силакуи отсутствовала, как и король с принцем. Что-то там, связанное с ночным праздником, подготавливали. Пришлось согласиться на врача. Ардариэль мягко и сочувственно объяснил, что ничего страшного не случилось, и что это совершенно нормальная реакция на возвращение цикла — дурные сны и внезапное болезненное начало месячных. Мда, не было воли небес на иное…

Оказалось, что есть у эльфов и нижнее бельё, и тряпочки мягкие, и что всё это было готово заранее и лежало в специальных ящичках в гардеробной. Ардариэль ушёл, пообещав прислать успокаивающее и избавляющее от боли зелье. С благодарностью проводила его и с облегчением скинула хламиду. В купальни идти стеснялась, да и не уверена была, что в моём состоянии принято туда ходить, и помыла ноги и низ живота в тазике. Вытерлась, надела бельё с тряпочкой, и жизнь наладилась. Надевать хламиду не хотелось, она казалась тяжёлой, и выбрала лёгкую сорочку — всё равно на террасе меня никто не увидит.

Проходя мимо кровати, оценила расторопность брауни: бельё уже было поменяно. Думала прилечь, но потом решила всё-таки посидеть, подышать воздухом. Доползла до кресла и постаралась устроиться поудобнее, закинув ноги на другое кресло. Гормональный удар ощущался, вот как будто пыльным мешком по голове стукнули — вроде не болит, но соображать тяжело. Радовалась, что с больным животом и трясущимися ногами и руками не надо мне никуда идти, и никто ничего от меня не хочет. Могу сидеть в дезабилье и болеть в своё удовольствие.

Спокойно смотрела, как из теней на полу начинает медленно выплетаться брауни — видно, Ардариэль прислал обещанное зелье.

Взгляд отвлёкся на мотыляющийся в ветвях дуба бордовый лепесток.