Обнаженная натура - Лорел Гамильтон

— Вот что, ребята, сейчас будет так: вас будут выводить по одному в другую комнату и спрашивать, что случилось. Пока нас не будет, не переговаривайтесь: маршал Джеффрис и пара оперативников СВАТ в зале останется, так что ведите себя прилично.

Они все пообещали, как послушные первоклассники. Не было в этом зале ни одного вампира, которого я побоялась бы один на один. Но их тут было десять, а десять — это много. Десять вампиров любого сорта — это уже пугает. Да блин, даже десять человек если на тебя сразу накинутся, ты их всех не свалишь.

Полицейские помогли первому вампиру в цепях пройти в небольшую комнатку за баром — где хранят выпивку. Ему поставили стул, который специально для этого нашли. Я присела возле и увидела перед собой слегка пухловатого мужчину со светло-карими глазами и волосами в тон. Он улыбнулся мне, тщательно пряча клыки. Пытался показаться безобидным, дружелюбным, готовым помочь, но я знала, что из них из всех он самый старый. Я его ощущала в голове как эхо времени. Три сотни лет ему, отдай не греши. Одет он был тщательно, слишком тщательно для этой жары, для города, для того, за кого себя хотел выдать. Светлые брюки, чуть более темная рубашка, заправленная в штаны и застегнутая. Ремень из отличной кожи, такие же туфли. Невзрачные каштановые волосы подстрижены недавно и хорошо. Часы на руке золотые, дорогие. Не «ролекс», поэтому не могу сказать, какие именно, но Жан-Клод научил меня разбираться в качестве.

Я улыбнулась, он улыбнулся в ответ.

— Фамилия?

— Джефферсон. Генри Джефферсон.

— Ну, хорошо, мистер Джефферсон. Так что случилось?

— Вот как на духу, леди: я играл в казино в покер, а он подошел к столу, к самой веревке.

Веревка — это один из столов для крупной игры, где игра начинается с пяти сотен, если не с десяти тысяч или больше.

— И что было дальше?

— Он меня заставил рассчитаться и велел идти с ним. — Вампир поднял на меня глаза, и в них было недоумение — и легкий оттенок страха. — Максимилиан — сильный мастер города. Он нас защищает. Но этот тип просто появился из ниоткуда — и я не мог сказать «нет».

Следующий вампир был намного младше во всех смыслах. Может быть, всего несколько лет как мертв, и едва-едва достиг законного возраста, когда ушел в нежить. На локтевых сгибах — зажившие следы уколов. Давно уже чист, как подсказывала мне интуиция.

— Церковь Вечной Жизни? — спросила я.

Это вампирская церковь, наиболее быстро растущая конфессия в стране. Хочешь узнать, как это — умереть? Спроси у любого члена церкви, который уже продолжился. Они это так называют — продолжиться. У членов церкви медицинские идентификационные браслеты, так что если попадешь в угрожающую жизни ситуацию, — звонишь в церковь, приезжает вампир и заканчивает работу.

У него глаза широко раскрылись и челюсть отвисла — он не сразу вспомнил, что не надо клыки показывать. Потом пришел в себя и попытался сделать то, чему учат старые вампиры молодых: когда говоришь с полицией — изображай человека. Не старайся притвориться человеком, просто не будь вампиром.

— Да, — ответил он, от испуга невольно шепотом. — Как вы…

— Дорожки на руках. Церковь тебя сняла с иглы?

Он кивнул.

— Как тебя зовут?

— Стив.

— Ладно, Стив, так что случилось?

— Я был на работе — продавал на улице сувениры. Знаете, многие любят покупать у вампиров.

— Знаю.

— Но он подошел к киоску и говорит: «Идем со мной». И я пошел. — Он уставился на меня перепуганными глазами. — Почему я это сделал?

— Почему идет с тобой человек, если ты его зачаруешь взглядом? — спросила я в ответ.

Он замотал головой:

— Я так не делаю. Правила Церкви…

— …запрещают вампирский взгляд, но я ручаюсь, что ты это пробовал. Хотя бы раз.

Он смутился.

— Это пустяки, Стив, мне без разницы, если ты с туристками взглядом заигрываешь. А этот вампир — он тебя глазами поймал?

Он снова наморщил лоб.

— Нет, я поклясться готов, что это был не взгляд. Как будто он мне сказал: «Идем со мной» — и я должен был.

— Значит, это был голос?

Стив не знал.

Никто из них не знал, как он это сделал. Они все бросили работу, спутниц, деньги на игорных столах — и просто пошли за ним. Иногда Витторио что-то говорил, иногда просто останавливался рядом. В любом случае они шли за ним и делали, что он говорил.

Девушке было лет девятнадцать на вид, но после Генри Джефферсона она была тут старшей. Двести лет с хвостиком, по моей оценке, и оценка была верной. Темные длинные волосы спадали на лицо, и она моргала, пытаясь их отодвинуть.

Мы уже выяснили имя, звание и личный номер, когда я сказала:

— Сара, хочешь, я тебе волосы уберу с глаз?

— Да, пожалуйста, — попросила она.

Я осторожно отодвинула волосы с широко раскрытых моргающих серых глаз. Она была первая, кто спросил:

— Вы мне смотрите в глаза, люди обычно так не делают. В смысле, я бы не стала вас подчинять или там что, просто копы обучены в глаза не смотреть.

Я улыбнулась:

— Ты еще слишком молода, чтобы подчинить меня глазами, Сара.

Она нахмурилась, глядя на меня:

— Не понимаю… — и вдруг глаза у нее распахнулись, и та легкая краска, что была на лице, сбежала со щек. Не часто случается видеть, как бледнеет вампир.

— Господи! — ахнула она, и в голосе был ужас.

— Что случилось? — шагнул к нам Рокко.

— Она сообразила, кто я такая, — ответила я негромко.

Вампирша Сара разразилась воплями:

— Нет, пожалуйста, не надо! Он меня заставил! Это как человека просто, будто я человек, он меня подчинил, Господи, клянусь вам, я этого не делала! Я не хотела. Боже мой, боже мой, боже мой! Ты Истребительница! Господи, господи, ты же убьешь нас всех!

— Может быть, вам стоит выйти. Я постараюсь ее успокоить, — сказал Рокко.

Ему пришлось перекрикивать ее вопли.

Я оставила его успокаивать истеричку-вампира и вернулась в зал. Там я застала тихий, но горячий спор Хупера с Олафом — в уголке, подальше от задержанных. Все равно охраны оставалось еще достаточно. Проходя мимо, я заметила, что они на меня смотрят — враждебно или перепуганно. Либо они слышали вопли Сары, либо кто-то еще догадался. Впрочем, была еще одна возможность.

Я подошла поближе к двоим и услышала обрывок:

— Вы мерзавец! Никто вам не позволял угрожать задержанным!

— Это не была угроза, — ответил Олаф своим густым голосом. — Я всего лишь рассказывал, что их всех ждет.