Избранные произведения - Лайош Мештерхази

Дорог видно. А то и Татабаню. И Вертеш.[48] Я смотрел по карте… Там еще светит солнце.

— А гора Янош выше, — встрял Фери.

— Я сказал: в той стороне, — махнул Лаци. — Там только Большой Пилиш, семьсот пятьдесят семь метров… Сверху мы бы до самого Дуная все увидели. Сразу видно бы было два Дуная: здесь и у Эстергома…

Два Дуная! Даже Яни перестал мыться и взобрался наверх.

— И даже Иноту увидели бы? — спросил Фери. Помнилось ему, Инота тоже где-то там, в Задунайском краю. Отец его работал там два месяца, а денег домой не посылал. Сказал, что передал с одним приятелем, а тот исчез. И что вообще там много не заработаешь. В общем, пропил деньги, а сознаться стыдно было, вот и врал… И все-таки Фери гордился тем, что отец работал в Иноте. — Иноту тоже видно? Башни там высокие, отец рассказывал.

— Может быть, — наморщил лоб Лаци. — Может, и Иноту видно. В ясную погоду…

Шанди вдруг закричал высоким детским голосом:

— А сейчас — ясная погода! Правда ведь, ясная? И остальные заговорили возбужденно, все разом:

— Два Дуная, ух ты!.. А может, и озеро Веленце… и Балатон… А солнце все еще светит, видите?

— Можно достать корыто и спуститься в нем по Ракошу до Дуная, — снова заговорил Лаци. — В простом корыте. Вчетвером бы донесли, если бы в него у Вацского шоссе…

Ребята не совсем понимали, зачем это нужно, но все равно было интересно.

— А… пропустят нас туда? — Яни мотнул головой в сторону противоположного берега, посмотрел на гору, на ее неприветливую, загадочную, серую стену, закрывавшую «ту сторону».

— Скоро откроется новый мост. Только пройти по нему, и все…

Радостное воодушевление охватило всех. Уже не тянуло играть в шарики; они вдруг почувствовали, что надоело им вечное «гоп» и «хлоп», и даже их навес им надоел.

Над Дунаем дул упругий, теплый ветер, и ребята чувствовали: это лето будет каким-то особенным, не таким, как прежде.

Началась подготовка к походу. Длилась она почти два месяца. У Яни старший брат — военный, поэтому все делалось по правилам: маршрут нанесли на карту, карту перерисовали в пяти экземплярах, раскрасили. Сложились, купили компас. У Береков был рюкзак и фляжка. Кроме того, собрали: один вещмешок, три перочинных ножика — вырезать палки, и толстый шпагат, если придется лезть на скалы. Могут ведь и скалы на пути встретиться…

В день открытия моста Лаци в школу не пришел.

На следующий день, в воскресенье, рано утром все собрались у Шанди. Возле его дома — сад, там растет все на свете. Родители Шанди держат кур, кроликов и даже свинью. И есть у них собака Бодри, очень умная. Отец Шанди — каменщик, семья их приехала в Будапешт из деревни.

— Возьмем Бодри с собой! — предложил Шанди.

Стрикобраз пренебрежительно махнул рукой:

— Еще чего! Хватит нам троих Береков, возиться с ними! С сопляками…

А Лаци все не было. Немного подождали; пока что рассматривали зеленые, мелкие ягоды на черешне, гадая — много ли их будет в этом году. Потом решили все же пойти за Лаци. Перед четырехэтажным домом остановились. «Ла-ци-иии!» — пронзительно крикнул Шанди. Вызывали они друг друга особым криком, со своей мелодией, подходившей к каждому имени. Если бы записать этот крик в нотах, то «ци» отстояло бы от «ла» на целую октаву, а «иии» — на сексту. «Ци» было резким и коротким, как свисток, а «иии» гудело, как пароходная сирена в тумане:

— Ла-ци-иии!

Ответа не было. Ребята поднялись на четвертый этаж. Кухонная дверь оказалась закрытой, постучали в окно. И услышали хриплый, натужный голос:

— Ключ у тетки Хавран, возьмите у нее! Она за мной смотрит.

— Смотрит?!

— Ну да. Заболел я. Не слышите, что ли?

Ребята столпились в маленькой комнате.

— Встаньте подальше, к печке, а то микробы на вас перейдут! Мамка работает сегодня, сверхурочно.

— А что у тебя?

— Фолликулярная ангина.

— Значит… не пойдешь с нами?

Глаза у Лаци блестят, не то от жара, не то от слез.

— Никак не могу.

— Как же тогда?… — Шанди тоже готов расплакаться.

— Идите одни… Ничего не поделаешь!.. Все подготовлено, план есть… Идите, а вечером расскажете. Я буду по карте смотреть, где вы находитесь. А в корыте потом как-нибудь поплывем. Вы за это время немножко забудете, и можно будет снова подняться на гору…

Да. Иначе не выходит.

Постояли.

— Сегодня погода ясная? — спросил Фери.

— Да, ясная.

На лестничной площадке первым заговорил Стрикобраз. Как-то само собой вышло, что к нему перешла роль вожака.

— Свинка у него, — объяснил он. — Ушная железа воспалилась. У меня тоже такое было, я знаю.

— Он сказал: ангина, — попытался было возразить Шанди.

— Врачи тоже ошибаются. Свинка у него. Если б ангина была… Ангина — куда хуже. А это у него свинка. Иначе он бы говорить не мог и глотать.

Еще подавленные, но постепенно оживляясь, ребята отправились за братьями Береками.

Почти полгода прошло, как Лаци читал «Маугли»; можно было читать снова. Уже на первых страницах он с радостью убедился, что в самом деле многое забыл. И уже на первых страницах отложил книгу. Ходики показывали девять. Он посмотрел на самодельную карту. Теперь они должны быть в Аквинкуме.[49]

Аквинкум!.. Это они проходили в школе.

Может, найдут старинные монеты!

Солнце припекало. Перила моста были совсем горячими. Мост был огромен. С берега и не подумаешь, что он так велик. С одного конца и с другого — по острову. Сверкает зеленью свежая листва. А между островами — главное русло Дуная, плещется бутылочно-зеленая, чистая вода.

Фери плюнул вниз. Они были примерно на середине моста. Стрикобраз тоже положил подбородок на горячие перила и смотрел, как его плевок, относимый ветром, летит к поверхности воды. Жаль, что рельсы и траверсы не позволяли перебежать на другую сторону, посмотреть, как уносит плевок река. Правда, они, скорее всего, ничего бы там не увидели. Мост был слишком высоким, вода внизу мраморно пестрой. Оставалось следить за плевком, пока его нес ветер.

— А я свой вижу! — торжествующе завопил Стрикобраз. — Вон он, я вижу!

Принялись соревноваться, кто увидит свой плевок в воде. Плевали Яни, Шанди, братья Береки. Стрикобраз старался изо всех сил, чтобы собрать во рту побольше слюны. Младший Берек оплевал себе рубашку. Зато иногда кому-нибудь и вправду удавалось увидеть внизу белесое пятнышко или по крайней мере казалось, что видит. «Ура, я вижу!» Остальные не верили: «Где-е?… Обманывать нечестно! Не считается!»

Шанди вдруг свистнул пронзительно:

— Берегись! Мильтоны!