Костяной Дом - Стивен Рэй Лоухед

Кит поблагодарил за чудесный вечер.

— Не помню, чтобы я проводил вечер приятнее, — почти искренне признался он.

— Салам, — сказал Рамсес, спускаясь по ступенькам и все еще напевая мелодию, которую играли музыканты.

— Сегодня вы будете спать здесь, — сказал ему Хефри. — Есть одеяло, так что не замерзнете. А завтра с утра я зайду и поедем.

— Буду готов, — заявил Кит. — Спокойной ночи — и, Хефри, спасибо. Спасибо за все. Это было как раз то, что нужно.

— Это и для нас удовольствие, — учтиво ответил молодой египтянин. — Доброй ночи.

Хефри тихо вышел, а Кит подобрал несколько подушек и встряхнул одеяло. В течение одного дня — неужели только одного? — он сидел в гробнице, резонно опасаясь за свою жизнь, затем страдал от жары, жажды и одиночества в пустыне. И вот он здесь, накормленный, ублаженный музыкой и гостеприимством людей, о существовании которых он даже не подозревал до этой ночи.

Стоило ему натянуть на себя одеяло, как вступил хор собак и ослов, каждый из которых старался перекричать другого, пока вся долина Нила не зазвучала какофонией лая и рева.

Сон не шел. Кит лежал на спине, уставившись в небо. Ему показалось, что звезд на здешнем небе куда больше, чем ему доводилось видеть где-нибудь и когда-нибудь. Млечный Путь, который в Лондоне он не видел даже мельком, а в других местах, если и видел, то как слабую звездную пыль, здесь, в Египте, сиял яркой облачной полосой. Он с удивлением наблюдал, как ослепительный поток медленно катится по сияющему небесному куполу, величественно вращаясь вокруг неподвижной яркой точки Небесного Гвоздя. Звездный свет был настолько ярок, что на земле от него образовывались зыбкие тени.

«Как прекрасна эта звездная империя», — размышлял он. Кто-то из поэтов обязательно должен был обратить на это внимание.

Звездные поля раскинулись над ним во все стороны, они были заполнены диковинными созвездиями, которых он никогда раньше не видел, с названиями, которых он не знал. Кое-где глаз улавливал знакомые сочетания звезд, но в общем небосвод представлял для Кита загадку, поскольку поверхностные знания астрономии, полученные в средней школе, давно выветрились из его памяти. А ведь в одиннадцать лет он посещал занятия астрономического клуба! Правда, звездным небом они занимались в основном зимой, на морозе. Зимой небо в Англии самое яркое, хотя ни в какое сравнение со здешним, конечно, не идет. Помнится, он перепрыгивал с одной ноги на другую, пытаясь согреться, дожидаясь своей очереди заглянуть в шестидюймовый телескоп мистера Хендерсона, а звезды… нет, забыл. Кит опять пожалел, что слишком мало внимания уделял занятиям.

Впрочем, подумал он, еще не поздно. Он научится. Найдет кого-нибудь, кто научит его. Ну, или сам справится. Почему-то это казалось Киту важным, причем настолько, словно от этого зависела его жизнь. Если хотя бы часть того, во что верили Козимо и сэр Генри, была правдой, от этого могло зависеть будущее всего мира.

Последнее, что он успел вспомнить, погружаясь в сон, были слова Козимо: вселенная куда более странное место, чем кто бы то ни было в состоянии себе представить.

ГЛАВА 6, в которой обсуждаются проблемы беременности

С одной стороны, Сяньли было ужасно неловко из-за того, что ее, словно императрицу Китая, несут в паланкине, но с другой она оценила внимание носильщиков и их старшего. После нескольких недель на борту корабля, довольно дурно пахнущего, кстати, качка в паланкине ничем не напоминала мерное переваливание корабля с боку на бок. Артур объяснял, что правитель здешней земли на итальянском полуострове некогда был его добрым другом.

— Но это было много лет назад, — говорил он. — Все могло измениться. На всякий случай сойду-ка я на берег один и оценю ситуацию. Если все будет хорошо, вернусь за тобой.

Таким образом, появление паланкина, хотя и неожиданное, следовало считать признаком того, что положение при королевском дворе стало не только не хуже, а даже лучше, чем опасался Артур. Она откинулась на подушки, набитые перьями, с удовольствием поглядывая по сторонам на пологие холмы над серебристой морской гладью. Внутри зрело ощущение, что она возвращается домой. Пока носильщики поднимались из гавани в город, она пребывала в состоянии покоя и умиротворения, того, чего ей не хватало на протяжении многих недель. После первого прыжка Артур настаивал на том, что лей-путешествия слишком опасны для ее состояния. Сяньли в этом сомневалась. Еще один или два прыжка казались ей гораздо более предпочтительными, чем путешествие, которое, как она стала думать, никогда не закончится.

К тому времени, когда носильщики и их низкорослый старший достигли длинной наклонной тропы, ведущей к королевскому дому на холме, Этрурия уже очаровала ее {Этрурия (лат. Etruria, Hetruria) — область на северо-западе древней Италии, на западе омывалась Тирренским, или Тусским, морем — названным, как и сама Этрурия, по наименованию проживавших в том регионе этрусков (древние греки звали их тирренами, а древние римляне — тусками)}. А встреча с королем, мягким и обаятельным, заставила ее забыть тяготы совсем не комфортного путешествия.

— Сяньли, любовь моя, — сказал Артур, представляя ее королю, — поприветствуй Турмса. Он господин и король Велатри и мой давний дорогой друг.

— Я ваша слуга, милорд, — ответила Сяньли, делая реверанс. Движение получилось неуклюжим, в основном из-за поздних сроков ее беременности, она потеряла равновесие и опасно покачнулась.

Король точно рассчитанным жестом протянул руку и поддержал женщину.

— Прошу вас забыть о церемониях на время пребывания у меня в гостях, — сказал он.

— Вы очень добры, — ответила Сяньли, дождавшись перевода Артура.

Турмс, все еще держа под руку, подвел ее к дивану.

— Думаю, здесь вам будет удобнее, — сказал он, помогая сесть. — Хвалю тебя за выбор жены, друг мой, — сказал он Артуру. — Она на редкость красива. Думаю, ты счастливый человек.

На вопросительный взгляд Сяньли Артур сказал:

— Король говорит, что ты очень красивая, а я счастливчик.

— Скажи королю, что я опасаюсь за его зрение. Сама себе я представляюсь этаким раздутым китом.

Турмс рассмеялся, когда услышал это.

— Хорошо бы все киты были такими на вид, — сказал он. — Предлагаю выпить вместе за радость общения у нас впереди. — Король приказал принести вина. — И, Паша, будь добр, принеси нам серебряные кубки.

—