Зимний цветок - Тери Дж. Браун

— Надеюсь, вы не против выпить чаю в кухне. Все равно мы проводим там большую часть времени. С пятью сыновьями устраивать чаепитие в гостиной по меньшей мере неразумно — заканчивается беспорядком и испорченной мебелью.

Кухня представляла собой просторное помещение с очагом у одной стены, дровяной плитой у другой и печью у черного входа. Стены были выложены из обкатанных рекой камней, скрепленных известковым раствором, и Ровена сразу определила комнату как старейшую часть дома.

Посередине стоял сколоченный из длинных досок обеденный стол, а рядом — разделочный стол размером с небольшую кровать.

— Присаживайтесь. Я как раз поставила чай, когда услышала дикий вопль Кристобель. Как я уже говорила, гости навещают нас нечасто, и боюсь, дочка совсем одичала.

Из коридора донесся обиженный писк, но Ровена мудро сделала вид, что ничего не замечает. Она присела к столу и принялась переживать, что Маргарет начнет расспрашивать о семье и придется прибегнуть ко лжи.

Хозяйка отказалась от предложенной помощи и быстро поставила на стол чайник, чашки и легкую закуску. Затем женщина уселась напротив Ровены и уставилась на нее проницательным взглядом.

Ровена неуютно поежилась. Ей стало не по себе от голубых глаз Джона на лице его матери.

— Как давно вы знакомы с моим сыном?

— Не очень давно. — Ровена наклонила голову, чтобы скрыть улыбку. Как быстро. — Пару месяцев, не больше.

— И как вы познакомились? Мне казалось, что все его время поглощено аэропланами.

На сей раз Ровена улыбнулась открыто:

— Это правда. Когда мы встретились, он как раз летал. Вернее, падал.

— Значит, вы та женщина на холме. — Мать Джона прикрыла рукой рот.

Девушка заерзала. Она не предполагала, что пилот расскажет о ней своей семье. А как же старший брат Джордж — он совсем не обрадовался знакомству на катке, когда узнал, что ее фамилия Бакстон. Может, он и матери наябедничал?

— Вы спасли Джону жизнь! — раздался за спиной восхищенный голос.

Ровена обернулась. Кристобель сменила юбку и причесалась. Она налила себе чаю и присела к столу.

— Это преувеличение, — вяло возразила Ровена.

— Он прокатил вас на аэроплане, чтобы отблагодарить! — воскликнула Кристобель. — Джон сказал, что вы железная леди. Совсем не боялись, когда спасали его. И мне нравится ваш костюм для верховой езды. Я выросла из своего, а у нас нет денег, чтобы заказать новый, но, может, когда Джордж вернется из банка… А я много раз летала!

— Много раз — это дважды? — с улыбкой остановила ее Маргарет. — И не болтай так быстро, наша гостья ни слова не поймет.

Кристобель ответила недовольным взглядом.

— У меня тоже есть младшая сестра, — успокоила женщину Ровена. — Я привыкла.

— Тогда я могу быть спокойна. Вам понравилось летать?

— Очень! — Ровена не могла подобрать слова, чтобы выразить свой восторг. — Я чувствовала полную свободу, словно все, что происходит внизу, не имеет значения.

— Но это не так, правда? — раздался из холла мужской голос.

Ровена вздрогнула. Сердце подскочило в груди, но в дверях стоял не Джон. Ее бесстрастно разглядывал Джордж, старший брат пилота, — тот самый, что при первой встрече ясно дал понять, что не испытывает к Бакстонам ничего, кроме презрения.

— Джордж! — Кристобель вскочила со стула и обняла брата. — Мы ждали тебя только завтра!

— Дела пошли лучше, чем ожидалось.

— Какое счастье, — произнесла мать и поднялась, чтобы налить сыну чашку горячего напитка.

Ровена замерла на стуле в ожидании. Неужели Джордж все испортит при первом знакомстве с семейством Уэллс, когда они только начали нравиться друг другу? Мужчина вошел в кухню и в ожидании чая облокотился на разделочный стол. Он не отличался привлекательностью младшего брата: внешность портили угрюмые складки в уголках рта, да и глаза были темнее, без небесной синевы. При взгляде на Джорджа становилось ясно, что он познал тяготы забот о семье и они легли на его плечи слишком рано.

— Да, — подтвердил старший брат. — Если можно назвать удачей продажу еще одного куска земли.

— Вряд ли подобный разговор следует вести за чаем в присутствии гостьи, — пожурила мать.

— Прошу прощения. Я просто удивился, когда увидел мисс… — Джордж замолчал, ожидая, пока Ровена назовет себя.

— Можете звать меня Ровеной. Благодарю за чай, но мне пора.

— Вы же пробыли у нас совсем недолго! — взмолилась Кристобель. — Мы даже не успели ни о чем поговорить!

Маргарет улыбнулась, и Ровена поднялась со стула.

— Как я уже говорила, моя дочь слишком долго была предоставлена самой себе. Ей нужно общество девочек ее возраста. Я вижу, что вы несколько старше, но тем не менее я бы с удовольствием предоставила вам возможность пообщаться. Не поужинаете ли как-нибудь с нами? Мы еще не отблагодарили вас за спасение Джона.

Ровене хотелось сквозь землю провалиться, лишь бы спрятаться от насмешливого взгляда Джорджа. И зачем она сюда приехала? Что скажет Джонатон, когда обнаружит, что она завязала отношения с его семьей прежде, чем он выразил какие-либо намерения? Но разве поцелуй нельзя считать выражением интереса? Или же в ней говорит старомодное воспитание?

— С большим удовольствием, — вяло согласилась Ровена и потянулась к плащу.

Семейство проводило ее до дверей. Всю дорогу она спиной чувствовала обжигающий ненавистью взгляд Джорджа. Женщины попрощались, и старший сын проводил ее до лошади, чтобы помочь сесть в седло. Он не стеснялся в выражениях.

— Хочу кое-что вам сказать, мисс Бакстон, и дяде своему передайте. Скажите, что нечего за нами шпионить. Больше он от нас ничего не получит. — (Ровена открыла в изумлении рот и выхватила уздечку из рук Джорджа.) — И перестаньте дурить голову моему брату. Он не предаст наш род.

Не успела она ответить, как Джордж хлопнул лошадь по крупу, и та понеслась галопом.

У большинства пассажиров мерное покачивание поезда вызывало зевоту и со временем убаюкивало, но Виктория и малыш в синем матросском костюмчике не поддавались истоме. Один за другим соседи закрывали глаза, чтобы отгородиться от яркого утреннего солнца, и засыпали. Они знали, что ничем не рискуют: следующую остановку поезд сделает в Кембридже, а затем — в Лондоне.

Виктория и синеглазый мальчик сперва с интересом рассматривали друг друга, но вскоре занялись своими делами. Ребенок пересчитывал пальчики и пускал пузыри, а она сосредоточенно обдумывала план действий и мысленно отмечала пункты, где могла допустить роковую ошибку. Леди Саммерсет поверила, что племянница отправляется проведать Кингсли, и даже написала благодарственную записку, ловко перехваченную по дороге к Кэрнсу. Перед отъездом Виктория предупредила Сюзи, чтобы та следила за другими письмами.