Рваные судьбы - Татьяна Николаева
Шрифт:
Интервал:
Шло время. Прошла зима, наступила весна, с ней проснулись надежды. Лиза поняла, что беременна. Ужас, сковавший её душу в последнее время, немного отступил, дни посветлели, Лиза впустила в сердце надежду.
– Вот пройдёт весна, потом лето, а осенью я рожу тебе сестрёнку, – говорила Лиза Павлуше, гуляя с ним на улице под тёплым весенним солнышком. – Слышишь, Павлуша? У тебя скоро будет сестричка.
Павлуша улыбался, как будто понимал, что ему говорят. Он не говорил и не ходил, потому что не мог держать большую тяжёлую голову – из-за скапливающейся жидкости, не получавшей нужный отток, она росла быстрее и уже намного опережала по размерам тело. Лиза возила малыша в специальной коляске, которую смастерил Григорий. Коляска была очень удобная. Лиза хорошо приловчилась обращаться с ней. Она настолько привыкла к нестандартной фигуре своего ребёнка, что уже и не замечала различий и отклонений в его развитии. Для неё он был обычным ребёнком, самым нормальным, самым лучшим.
В ноябре Лиза родила дочку Раечку. Впервые за прошедший год Лиза снова была счастлива: у неё двое деток – сынок и дочка!
Лиза пеленала маленькую Раечку и говорила с Павлушей, который сидел рядом в своей коляске:
– Видишь, какая у тебя красивая сестрёнка? Ты – её старший братик, и ты будешь её защищать, правда?
Павлуша улыбнулся. Он всегда улыбался, когда слышал голос матери, обращённый к нему. Его светлая улыбка, казалось, озаряла всё вокруг.
– Вот мама запеленала дочечку, теперь оденет сыночка, и мы все вместе пойдём, погуляем, – говорила Лиза, одевая Павлушу, и закутывая его большую, как арбуз, голову в пуховый платок, – сходим в гости к бабушке Поле и деду Паше.
Павлуша заулыбался ещё шире. Он любил бывать в гостях у деда с бабушкой. Там всегда было шумно, весело, много детей. А ещё дед Павел брал внука на руки и высоко качал его, как на качелях, отчего Павлуша громко смеялся и захлёбывался от восторга.
На Рождество Григорий принёс из лесу ёлку и поставил в большой комнате, а Лиза с Нюрой нарядили её в самодельные игрушки и гирлянды. Павлуша был в восторге. Он полулежал в своей коляске возле ёлки и, не отрывая глаз, смотрел на неё, рассматривал яркие игрушки и ленты гирлянд. Лиза плакала от радости, видя счастливые глаза своего сына. Как ей хотелось сейчас, чтобы Павлуша встал со своей коляски, и они бы вместе плясали и хлопали в ладоши. Ведь это была первая праздничная ёлка в его жизни. И последняя. Весной Павлуши не стало. Он умер тихо. Казалось, будто ничто его не беспокоило. На его светлом личике так и застыла полуулыбка, словно он был в растерянности от того, что произошло.
Лиза была убита, раздавлена. Она не кричала и не рыдала. Она сидела день и ночь возле кроватки своего сыночка и тихо плакала, и разговаривала с ним, снова целуя его ручки и пальчики, снова перебирая в пальцах белокурые завитки его волос, зная, что прощается навсегда. Но разве она могла расстаться со всем этим? Как же ей теперь дальше жить?
– Господи, что же ты наделал? – вдруг закричала Лиза. – Так неправильно. Так не должно быть! Как ты мог оставить меня жить после того, как забрал моего мальчика? Почему я не умерла вместе с ним?
Подбежали Поля и Дуня, мать Григория, подняли рыдающую Лизу и увели из комнаты. Лиза не сопротивлялась, на это уже не было сил. Она безвольно переступала ногами, уводимая матерью в другую комнату, и только повторяла сквозь рыдания:
– Верните мне моего сыночка. Я не хочу жить без него. Не хочу.
– Лиза, доченька, прошу тебя, не надо так говорить, – уговаривала мать, утирая слёзы, – ведь у тебя есть теперь Раечка, не забывай. Ты ей нужна. Она плачет без тебя.
– Не уводите меня от Пашеньки, – просила Лиза. – Отпустите меня к моему сыночку.
– Нет, Лизонька, – говорила сквозь слёзы Поля. – Не надо тебе пока к Павлуше. Его надо переодеть. Ты ещё завтра к нему придёшь. А пока пойдём, тебе надо немного отдохнуть. А то ты совсем ослабла, третьи сутки не спишь.
Мать напоила Лизу отварами и лекарствами, и под утро Лиза забылась тяжёлым сном, но уже через два часа она опять проснулась и пошла в комнату, где уже всё было готово к сегодняшнему дню. На самом пороге комнаты её остановила и вернула обратно мать:
– Не ходи туда. Не надо пока туда ходить. Сегодня предстоит очень трудный день, – говорила Поля тихо. – Но его надо пережить. Надо найти в себе силы и пережить это.
Её глаза наполнились слезами, но Поля сделала неимоверное усилие и сдержала слёзы, проглотила колючий ком, больно сжимавший горло. Сейчас её дочери нужна была поддержка, а не слёзы. Поля обняла дочь за плечи и усадила на кровать.
– Я помогу тебе одеться, а потом заварю побольше отвара, чтобы на весь день хватило.
Поля одела дочь в чёрное платье и повязала на голову чёрную кружевную ленту. Затем приготовила крепкий отвар и дала дочери целый стакан. Лиза выпила горькое зелье и почувствовала небольшое облегчение – тело расслабилось и обмякло, разум слегка затуманился, как от снотворного. И весь последующий день прошёл, словно в тумане. Лиза ужасно боялась этого дня. Она не хотела, чтобы он наступал. Но страшный день настал.
К ней всё утро приходили люди, знакомые и незнакомые, говорили какие-то бессмысленные слова, плакали, обнимали её. И все были в траурных одеждах.
«О боже, сколько их ещё?» – думала Лиза, измученная их бесполезным сочувствием, ведь никакие слова не могли поправить случившееся. Лиза сидела на табурете возле маленького гробика и безучастно принимала соболезнования. Казалось, вся Осиновка пришла сегодня выразить сочувствие бедной Лизе. А Лиза хотела только одного: чтобы всё это поскорее закончилось, чтобы они все ушли и оставили её наедине со своим горем. Но люди всё продолжали идти. Перед Лизой мелькали разные лица. Затем провал. Темнота. Сознание вернулось к ней уже
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!