Измена. Убей меня - Теодора Игнатова

ли спать, то ли просыпаться. С трудом отрываю от подушки очень тяжёлую голову, на столе часы показывают десять. Десять… цифры медленно перевариваются сонным мозгом.

Боже! Я проспала на работу! Срываю неподъёмное тело с кровати, лихорадочно перебираю одежду. Моя сумка на столе валяется, копаюсь в ней, на телефоне нет звонков. Взвыв, натягиваю с трудом чёрные брюки, синюю шифоновую блузку, сдёрнутую с вешалки. Из коробки вытряхиваю ботильоны и сразу обуваю. Закидываю вещи в другую сумку и несусь вниз. Попутно расчёсываю волосы, на предпоследней ступеньке спотыкаюсь и с воплем лечу на пол у лестницы. От удара из лёгких вылетает весь воздух, мне кажется я переломала что только можно. По щекам сбегают слёзы бессилия и боли. Поднимаю голову, ощутив на себе взгляд, сквозь упавшие на лицо волосы вижу, как на меня смотрят две пары округлившихся от шока глаз.

— Ты куда собралась? — обретает дар речи Сонька.

Кое-как поднимаюсь на четвереньки.

— На работу опоздала, — отвечаю со стоном боли, пытаюсь понять всё ли цело.

— Сегодня суббота, — осторожно отвечает сестра.

Сажусь на задницу, единственную не отбитую часть. Отбрасываю сумку в сторону с нервным смешком, смотрю на гостя — это Федя, который в данный момент поспешно натягивает футболку. Перевожу сердитый взгляд на сестру, она нагло выпятив подбородок складывает руки на груди. Мысленно ей посылаю: мы ещё поговорим. Обалдела, уже парней домой таскает. Мелочь паршивая. Расстёгиваю замки на ботильонах и откидываю их снимая с ног. Федя смущённо прочищает горло. Соня подталкивает его к кухне в спину.

— Дин, ты не оборзела ли?! Я уже два дня по дому собираю за тобой вещи. В ванной, в прихожей. И сегодня что-ли, тоже буду собирать?!

Да прекрати ты орать, на секунды прикрываю глаза.

— А ты мелочь не оборзела ли? Я с десяти лет за тобой всё собираю. И вообще…

Сонька показывает кулак состряпав молящие глазки. Тру лицо ладонями, размазывая не высохшие слёзы, голова болит, тело рассыпается на составляющие, желудок сводит спазмом тошноты от голода. Нет сил даже, чтобы встать с пола. Из кухни возвращается Федя.

— Сонь, я поеду, — идёт к выходу.

Сестра оглянувшись злобно на меня, провожает ухажёра.

— И… доброе утро, — выкрикивает мне Федя на выходе.

Я же в ответ просто расхохоталась, истерично, размазывая по лицу позор. Одна остаюсь сидеть на полу. Не могу собраться и встать, я настолько растрачена морально, пуста. Моё сердце болит не переставая. И будто кусочек души, а может и вся целиком осталась где-то далеко, а у меня на этом месте чёрная дыра разрастается. Я настолько опустошена… Что глубоко плевать на многое, даже на то как выгляжу сейчас.

Возвращается Сонька и снова пыхтит на меня. Да мне пофиг, пусть причитает сколько влезет.

— Мне стыдно за тебя. Федя подумает, что моя сестра полоумная. Хотя чего тут думать, ты и есть полоумная. Вставай, чего расселась!

— Нет сил. Нет сил жить…

Соня опускается рядом со мной на корточки.

— Я надеюсь ты не решила свести счёты с жизнью?

Молчу, ответ только один. Убейте меня и я скажу спасибо… Я буду искренне благодарна тому кто избавит от ада внутри. У самой духу не хватит. Сонька округлив глаза тянет меня за руку поднять.

— Я тебя в психушку упрячу. Поняла?! Только попробуй! — тащит за собой в кухню. — С того света достану и излуплю!

Сажусь за стол и надо бы отчитать сестру за легкомыслие, да кто бы говорил. За себя ответственность нести не могу, а за сестру тем более. Сонька сует под нос кружку кофе и возится у плиты, разносится запах омлета. Говорить не хочется. Тупо пялюсь в одну точку и не могу поймать ни одной мысли. Кроме как: я не хочу жить.

— Он приезжал? — в моём голосе столько надежды и звучит настолько жалко.

Стыд обжигает раскалённым железом нутро, пробегает горячей волной по телу и исчезает, растворившись в безумном самочувствии.

— Нет! — отрезает сестра. — А приедет, пошлю подальше. Поняла. Ты тряпка! Безвольная, тряпка половая. Позорище какое, ты меня позоришь, семью нашу. И вот это моя старшая сестра?! И вот это гордость и надежда родителей?! — тычет в меня вилкой. Эмоции переполняют Соньку, аж голос дрожит.

Прислонившись к стене смотрю на неё и мне плевать, если честно, давно потонула в этом дерьме. Сама прекрасно вижу, со стороны унизительно выгляжу, но ничего поделать не могу. Пусть кричит. Сонька обреченно махнула на меня все той же вилкой, отвернулась, перекладывает омлет на тарелку и ставит передо мной.

— Я уже и забыла, когда ты меня нормально кормила!

Молча отбираю у неё прибор и ем не ощущая вкуса. Запиваю тёплым кофе, кажется без сахара.

Тишина сохраняется недолго, мелкая моя отходчивая, плесканёт как следует и мигом спокойна становится.

— Дин, а что с тем красавчиком?

— Ничего.

— Не жопничай! Расскажи, — просит, в голосе детский восторг.

— Переспала я с первым встречным, имени додумалась спросить только вчера. За любил он меня до полусмерти и кинул.

Сама не знаю зачем я это говорю, тем более Соньке. Но осталось такое чёткое ощущение, за любил и кинул.

— Твоя сестра последняя шалава, — добавляю.

— И как зовут? — пропускает мою тираду мимо ушей.

— Сонь, отстань, без тебя паршиво, — рычу раздражённо.

Глоток кофе, выдохнула. Полегчало что ли? После еды действительно стало отпускать чувство обречённости. У меня так всегда, на голодный желудок окружающее острее. А может признание вслух очевидных, пусть и грязных вещей, дало облегчение.

— Вот тебе и спасибо! Федю постоянно подрываю ради тебя. То забрать, то успокоительное купить. А ты сволочь неблагодарная!

— Я тебя, и твоего Федю не просила! — не хочу кричать на неё, но делаю это.

Сонька обиженно надулась.

— Ты какого вообще мужиков в дом таскаешь? Обнаглела в конец?! И даже не скрывает того, что спит с ним здесь!

Соня вскочила опрокидывая табурет, принимает боевую позу.

— Ты просто завидуешь! Тебе двадцать три, а бегаешь за мужиком как малолетка, рыдаешь в подушку! У меня всё в точности да наоборот, мужики бегают за мной! Может даже и рыдают в подушку.

— Закрой рот! — больше мне нечего ей возразить.

Вылетела из кухни, перепрыгивая через ступеньки несусь наверх. Хлопнула со всей дури дверью, так что в комнате стёкла задрожали. Переоделась в футболку и залезла под одеяло с головой. Стоит тишина, напоминая об одиночестве, телефон молчит, раздирая сердце в клочья. Спала, просыпалась, снова засыпала, за окном давно темно и дождь закончился.

Дверь тихонько приоткрылась, лёгкие шаги, напряженно вслушиваюсь.

— Дин, ты спишь? — тихий голос