Измена. Убей меня - Теодора Игнатова

знаю, любит. Хочу бежать к нему… Целовать… Несусь в туалет, держу руки под холодной водой, прикладываю к щекам. Пытаюсь прийти в себя, охладить глупый пыл. Возвращаюсь в кабинет наигранно спокойная, копирую номера в телефон, быстро, будто это срочность, вытаскиваю сим-карту и выкидываю в урну. Пока не передумала. Схватив сумку вон из кабинета, пока хватает смелости и воли.

— Если что, прикрой меня, я быстро, — кидаю на выходе подруге.

По улице чуть ли не бегом до ближайшего салона сотовой связи. Растрёпанная врываюсь и требую срочно подключить мне номер. Консультант просит паспорт, подозрительно на меня поглядывает. Я её нервно тороплю, оглядываюсь словно за мной гонятся. Получив новый номер, стремлюсь обратно в офис. Влетаю в кабинет, без сил падаю на кресло и пялюсь в монитор, делаю вид, что работаю.

— Знаешь Дин, мне кажется тебе надо отдохнуть. Возьми больничный, сгоняй к родителям на свежий воздух. Ты в последнее время сама не своя.

— Всё хорошо, справлюсь, — говорю скорее для себя, чем для неё. Сговорились что ли?!

Розы убираю на пол, подальше от своего стола. Рука не поднимается их выкинуть. Глаза сами собой так и возвращаются к ароматному чуду, поглядываю украдкой. Почему не дарил цветов, когда всё было хорошо? Ему рядом нужна дурочка вроде меня, заглядывающая в рот. Повторяю Сонькины слова. Изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на работе и отчасти у меня это получается. На зло ему. Хочу его ненавидеть! Надо мной уже малолетняя сестра ржёт, тыкает носом, что я тряпка половая, об которую он ноги вытирает. В груди разгорается маленький огонёк злобы.

Сонька звонит к концу рабочего дня, сообщает: продукты куплены и теперь с меня готовка ужина, в магазин могу не заходить, а ехать сразу домой. Я только рада не возвращаться вместо порочной ошибки. Умничка моя сестрёнка! Совсем сегодня не хочу вообще куда-то показываться, только домой, спрятаться и не вылезать.

Вызываю такси на восемнадцать часов. Машина чуть припаздывает, Галя уже ушла. Приходит сообщение с информацией о цвете и номере. Спешу по ступенькам одевая куртку, отдаю ключи от кабинета охране, прощаюсь и выбегаю на улицу. От двери сразу натыкаюсь на Заруцкого.

Сказать моё сердце подпрыгнуло, это значит ничего не сказать. Оно вылетело! Кожа полыхнула жадным пламенем, пожирая всю сдержанность и настрой.

— Привет…

Пытаюсь его обойти, в глаза не смотрю, до боли сжимаю зубы. Он пытается ухватить за локоть, останавливая, отхожу предугадав его действие, не даю до себя дотронуться, набегают предательские слёзы.

— Дин, давай поговорим…

Отхожу от него в страхе сдаться, сама себе не доверяю. Я ещё никогда добровольно от него не отказывалась. Сердце несётся, дрожь по всему телу. Он приехал!

— Не трогай меня, — звучит мой голос жалко и неуверенно.

Так больно смотреть в это лицо, на его губы, которые целовали другую. Мои любимые, растраченные на других…

— С каких это пор не трогать? Не с тех ли, как на мотоциклах по городу рассекаешь?!

Меня словно ударили по лицу, открываю рот, но не в силах сказать и слова. Отступаю от него, каблуком цепляюсь за выступ клумбы, он успевает поймать до падения в этот самый цветник. Стряхиваю с себя наглые руки и снова пячусь задом. Как смеет подобное говорить, тот самый, который целовал другую, на моих глазах, думая, что меня нет рядом. А скольких он целовал, когда меня не было рядом? Зачем тогда ему я? Слова не шли и мне нечего было ему сказать. Я миллион раз за эти дни прокручивала мысленно предполагаемую встречу. Думала пройду мимо холодно, с гордо вскинутой головой, скажу, пошлю его очень далеко, а сама не могу вымолвить и слова. Только глотаю слёзы. Меня трясёт как паршивого, серого зайца. Жалкая…

Обхожу предмет обожания, словно заразного, продвигаюсь к парковке.

— Дин, пожалуйста, послушай меня, — просит мягко, наверное понял, не с того начал.

Огибаю его по полукругу и развернувшись быстро иду к ожидающей машине. Его слова подстёгивают, воспоминания разбившие сердце придают сил каждому шагу.

— Дина! Поговори со мной! — кричит вслед, наплевав на тех кто может услышать, в словах нотки отчаянья.

Сажусь в спасительное такси, держусь чтобы не обернуться, водитель любопытно поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Всю дорогу до дома лихорадит, ломает не хуже наркомана, но я не плачу, раз за разом сглатываю ком в горле и тихонько всхлипываю сдерживая слёзы. Смотрю на свои пальцы, крепко сжатые в кулаки и понимаю, я его теряю… Потеряла, уточняю намеренно. Хочется кричать от боли внутри, без него нет желания жить. Я не смогу… Побегу за ним опять. Буду унижаться и ползать на коленях, только бы дал шанс. Утрирую, но ужасающая картина придаёт сил. Сжимаю челюсти до скрежета зубов, не бывать этому. Не дождёшься!

Дома Соньки нет, переодеваюсь, и с продолжающими дрожать руками спешу на кухню. Нахожу в шкафчике валерьянку, запихиваю в рот три таблетки и рассасывая эту гадость, принимаюсь за готовку ужина. У меня сестра нормально не ела уже чёрт знает сколько. Дышать стараюсь через нос, пытаюсь восстановить показатели организма до нормы, унять ненормальный бег сердца. Поглядывая на часы набираю Соньку, очень стараюсь вести себя так, будто ничего не произошло. Так будто не моя душа сейчас скулит в голос и ком боли разрастается в солнечном сплетении болезненно пульсируя.

— Сонь, ты где?

— Гуляю.

— Где гуляешь?

— Зачем тебе? Что-то случилось?

— Всё хорошо. Не опоздай к ужину, а то голодная останешься.

— Ладно, — с удивлением отвечает Сонька.

Усердно готовлю, попутно глазею в телевизор, наблюдаю за событиями какого-то детектива. Пропустила даже, когда руки перестали дрожать, а я стала спокойнее. Осталась только ноющая боль. Я привыкла, она всегда со мной, переживу. Сонька объявляется через два часа и крадётся на кухню. Молча наблюдает, как накрываю стол.

— У нас праздник?

— Нет. Ужин. Поздний ужин. Обычный, поздний ужин. Всё, как всегда, — повторяю чуть ли не по слогам.

Вскидывает брови, садится.

Едим молча, посуду убираю кусая губы. В ванной смываю с себя весь день и только закрыв дверь своей комнаты сдаюсь. Сползаю по двери на пол, тихо плачу, чтобы не услышала сестра. Наревевшись добираюсь до кровати и падаю без сил на постель. Так больше не хочу. Я хочу другого, совсем другого. Это больная любовь, ненормальная. Так нельзя! Невыносимо так жить. Вижу со стороны и понимаю, надо исправлять, я сойду с ума, если так будет продолжаться. Мне постоянно мало его, хочется больше и больше, я жила весь этот год от встречи до