Хост пожарче - Мария Назарова

– Не надо чего? Я не привык сдерживать эмоции, да и к тому же ТАКОЕ просто невозможно сдерживать.

– Нет, – резко вставая с кровати и накидывая мой халат, отвернулась от меня Маша. – Мы не должны были! Я была расстроена, ты разгорячен… Мы просто не понимали, что делали…

– Ну, ты чего, солнышко, – попытался вернуть я Королёву.

– Не трогай меня! Я не понимаю, как я могла до такого опуститься… У меня ведь за всю жизнь было только два мужчины, и оба мои официальные мужья, – закрыла лицо руками растрепанная брюнетка.

– Ну, ты чего! Разве тебе не понравилось? – хотел было отшутиться я, но, понимая всю комичность ситуации, тут же исправился, – Маш, ты права, мы просто были на эмоциях, и уже завтра мы даже не вспомним о случившемся…

– Правда? Ты так считаешь? – лихорадочно ища в моих глазах сострадание, резко обернулась моя подруга-дизайнер.

– Ну, мы же взрослые люди, и прекрасно понимаем, что просто не смогли справиться со своими эмоциями, – соврал желаемые слова утешения любящий друг внутри меня. – А сейчас иди ко мне, я тебя обниму… Как в детстве, помнишь, обеими ручками и опустив голову на шею?

– Макс-Макс… Что на меня нашло…

– Все хорошо, Маш… Кстати, твоё платье, оно высохло? Мы же вроде собирались в клуб…

– Куда?

– Я не знаю куда. Это твоя идея. Этот твой апо-апа…

– Апокалипсис4В, а что открытие уже сегодня? Блин, как-то вообще нет настроения на него…

– Я думаю, тут оставаться для нас будет еще опаснее…

– Нет! Это была не я! Я бы так никогда не поступила… просто Серж… он меня так сильно обидел…

– Может, хотя сейчас, когда мы сидим под одним одеялом, ты можешь рассказать, что случилось?

– Заткни куда подальше свою шуточки! Просто увидела его сегодня вместе с охранником.

– Эм… и что в этом такого преступного?

– Целующимся…

– ЧТО? А ты точно правильно все поняла?

– По-твоему, я такая дура, чтобы не смочь различить поцелуй от просто деловой беседы?

– Нет, ты что… А он-то хоть как-то оправдался?

– Сказал, что в молодости был… а сейчас снова проснулось желание… Макс, я не могу об этом.

– Ну, ничего себе, сюрприз так сюрприз!

– Ага, причем в коробочке с голубой ленточкой… ладно, хватит о нем… Пошли в клуб, а то уже слишком много потрясений на сегодня…

– Ты так пойдешь?

– А по-твоему, растрепанная и мокрая я уже не так привлекательна?

– Honey, ты всегда просто волшебна! А все эти Сержи, они такие идиоты, что не ценят тебя…

– Может быть… Макс…

– Да?

– Дай мне руку? Просто в глазах аж как-то помутнело от обиды…

– Может, тебе дать подушку?

– Что? Зачем?

– Ну… как… по обычной американской практике… мысленно оденешь ее в противный сердцу образ и… в клочья?

– Макс, я же люблю его.

– Но он же…

– И что? Знаешь, сердцу… ему наплевать на идиотские зрительные образы…

– Маш, а ты ангел.

– В смысле?

– Просто ты как из книжки… такая идеальная…

– Макс, нам уже пора ехать, а то опоздаем…

– Надо такси вызвать.

– Давай.

– Маш, а пока мы ждем, можно вопрос?

– Только несложный…

– С каких пор ты стала бояться трудностей?

– Я бы подколола… Но не буду. Ты мне слишком друг, чтобы при тебе носить маски…Так о чем ты хотел спросить?

– Да так, ни о чем…

Слишком сладкая искренность голоса так и не позволила мне задать свой уже много лет одинокий на искренность вопрос: «Маш, а ты когда-нибудь думала о нас в романтическом направлении?»…

Невероятным масштабом роскоши возвышался грандиозный силуэт нового заведения ночной жизни Москвы.

– Макс, – теплая рука проскользнула по моим коленкам.

– Да? – я перехватил теплую какой-то детской тревогой ладошку.

– Серж..

– Машуль. Ты сбрендила?

– Да нет… Серж… Сам посмотри, возле клуба стоит…

– Твою дивизию…

– Чего?

– Да нет… ничего… пойдешь, поговоришь с ним?

– Конечно…Ты подождешь в клубе? Просто я ведь не прощу себе, если сейчас не сделаю этого…

– Да, без проблем…

Мой силуэт слился с темнотой клубной арки с громким названием «Апокалипсис4В».

Больше блог не обновлялся.

Пряный душистый вечер. Распахнутый оконный проем веет свежим дуновением легкого апрельского ветерка. Воздушной музыкой греют уши теплые песни птиц и радостные крики соседских детей, играюче перебрасывающих мяч друг другу в какой-то непонятной, пожалуй, даже им самим траектории. И кажется, нет ничего на свете прекраснее, чем окружающий мир со всем его многообразием красок, запахов и вечеров, так безмятежно паривших легких облачком гармонии. И думается, будто жизнь в своем рисунке воплощает все оттенки, которыми только может отливать счастье… Если бы не одно НО… Пластиковая форточка была наглухо заперта, и вместо приветливого ветерка в нее нагло ломился суровый сибирский апрельский ветер, по своей силе ничуть не уступающий февральской буре, поэтому мечты о нежном дуновении счастья оставались лишь заоблачными фантазиями. И даже во время проветривания минуты душевной феерии никак не могли дать себе волю зацвести звонкоголосыми детьми, ибо мой оконный проем если и доносил до меня детские разговоры, то никакой эстетики я от них не испытывала. Окна мои выходили на задний двор какого-то смутного учебного заведения и единственные диалоги, которые мне «ласкали» слух по вечерам, были губительные маты и разъяренные перепалки то ли учеников этого самого забытого Богом заведения, то ли местных бомжей, то ли вовсе первых со вторыми. Да и сама я особой эстетики от происходящего испытывала мало, так как являюсь подростком, то есть натурой очень ранимой и еще и раздавленной мнением «всезнающих» взрослых…

Сглотнув очередной, подкативший к горлу комок слез, я потеребила мохнатую спинку своего той-терьерчика и наглухо закрыла уши руками, дабы оградить себя от очередных маминых нотаций на тему «ты уже взрослая, а ведешь себя, как дитя неразумное». Кстати, основной темой сегодняшнего конфликта с мамой были непротертые от пыли полки… (ну, забыла я, ну, с кем не бывает…) Хотя полки в маминой тираде закончились часа, эдак, два назад, уступив место всем другим смертных грехам, в которых были виноваты политики, музыканты, тетя Тома из соседнего подъезда, ее глухой вислоухий пес, сама мама, в конце концов – в общем, все, кроме меня. Но под разгоряченную руку попала не тетя Тома с господином Путиным, поэтому их вина каким-то образом перелегла на мои плечи… Отношения с мамой у меня были очень теплые, и попроси меня составить рейтинг самых близких сердцу людей, я бы, не раздумывая, вписала ее в первую строчку. Вот только у мамы, как собственно и у всех взрослых, есть одна очень плохая привычка – увлекаться воспитанием своих детей, не давая не только просвета для личной жизни, но и вовсе щелочки, чтобы хоть одной ноздрей нюхнуть эту самую личную жизнь. На что я вовсе не злюсь, хотя обидно немножечко…