Викинг. Во власти холода - Елена Синякова

Девушка быстро заморгала, отчего ее наращенные ресницы стали походить на веера, но в глазах появилось явное осознание того, что она поступила весьма опрометчиво, придя в «Чертог».

— Нет. Прошу прощения, Варг.

Достаточно было одного холодного взгляда, чтобы она села, словно школьница на экзамене перед строгим учителем, сдвинув колени и положив на них руки.

— Что случилось? — не меняя интонации, сухо и резко уточнил я, занимая свое место за столом и не торопясь открывать ноутбук, потому что знал, что там будет Лиза и я начну отвлекаться.

А потом злиться еще сильнее.

— Мы так давно не виделись, что я соску…

— Не помню, чтобы я звонил тебе и назначал встречу, — оборвал я слова Дэми, отчего она поджала губы, больше не посмев заговорить об этом снова и выглядя сейчас так, словно собиралась разрыдаться.

Только этого мне не хватало.

Хмуро, но молча я рассматривал девушку, пытаясь отыскать в себе хоть отголоски жалости к ней.

Но не находил. Для меня она была не более чем кукла. Красивый манекен, который не жаль было передать кому-то еще.

Меня не трогала даже мысль о том, что она может принадлежать кому-то еще.

Скорее, эту новость я воспринял бы даже с облегчением.

А что же Лиза?..

В груди тут же рождался рокот ярости, стоило только вспомнить, как тот молокосос увивался за ней. А Лиза улыбалась ему. Так, как не улыбалась ни для кого!

— Что-то происходит, да?.. — всё-таки не выдержала Дэми, проговорив тихо и вкрадчиво, но явно не пытаясь скрыть свою грусть. Возможно, даже настоящую. Впрочем, меня это мало трогало.

С первой нашей встречи я расставил все точки, сказав, что мне она нужна только для секса. И девушка с радостью согласилась с этим.

— Да. У меня много работы.

Это не было ложью. Просто работы у меня всегда хватало, но при желании я мог находить время и для Дэми. И ключевым здесь было слово «желание», которое сейчас напрочь отсутствовало.

Вернее, отсутствовало в отношении нее.

— Я могу хотя бы надеться на то, что ты еще позвонишь мне и позовешь к себе?

Девушка окончательно сникла, и вся ее игривость и обольстительность сошли на нет.

— Можешь, — коротко кивнул я, тут же опуская взгляд на бумаги и давая этим понять, что наше незапланированное общение окончено. Больше не о чем было говорить.

Не думал, что Дэми уйдет, тихо прикрыв за собой дверь, даже не попытавшись устроить скандал с мокрыми глазами и проклятьями.

Что ж, это было явным плюсом для нее. И я это учел.

— Что-то вы сегодня быстро управились.

Твою мать.

Я едва не поморщился, окидывая Бьёрна уже откровенно злобным взглядом.

— С каких это пор ты стал за мной так тщательно следить?

— С тех пор, как умер твой отец, когда нам было по четырнадцать, — как ни в чем не бывало пожал плечами друг, прекрасно зная, о чем я говорил в этот момент, и совершенно игнорируя все мои недовольные взгляды.

Иногда меня бесило, что Бьёрн меня совершенно не боялся.

В такие моменты, как сейчас, его хотелось просто размазать по стенке.

— Вот, — он плюхнулся на кресло, что стояло прямо напротив моего через стол и где еще несколько минут назад сидела расстроенная Дэми, положив передо мной несколько черных тонких папок. — Понять не могу, сейчас полнолуние? Или, может, месяц какой-то особенный? Почему люди решают покончить с собой именно сейчас куда больше, чем в остальное время?

Новые смертники.

Судя по количеству папок — четверо.

— Они не люди, — сухо отозвался я, пролистывая папки, чтобы увидеть, что все четверо были молодыми парнями. От девятнадцати до двадцати семи лет. — Мясо. Если нет сил бороться за жизнь, то статус человека теряется автоматически.

Я ненавидел их. Каждого. Из тех, кто уже был десятками и сотнями в стенах «Чертога». И тех, кто еще попадет сюда, решив однажды наложить на себя руки. Все они были на уровне плинтуса. И даже еще ниже. Рабами. Те, кто встал на колени перед судьбой и не посмел поднять голову, чтобы пойти против трудностей.

Поэтому я не пожалел ни одного из тех, кто был застрелен в игре.

Они сами хотели этого.

И получили. Просто с небольшой отсрочкой.

— Нужно готовить новых. После очередной пятницы нужно будет пополнение.

Я знал, почему, говоря эти слова, Бьёрн смотрел на меня так пронзительно как никогда.

— И? По-твоему, у нас не хватает ресурсов? — холодным взглядом окинул я друга, спокойно выдерживая то, как разъедающе он смотрел на меня.

— Я забираю русскую?

— Забирай. Если сможешь сломать её. — Я молча проглотил его смешок, глядя в его спину, чтобы кинуть ему напоследок, прищурившись и ухмыльнувшись в ответ — И другую русскую забирай тоже. Ту, что во второй каюте. Кажется, она тоже говорит на русском?

Плечи Бьёрна напряглись, и всё хорошее настроение тут же пропало.

— Она из Беларуси, — буркнул друг, захлопывая за собой дверь и заставляя меня удовлетворенно улыбнуться.

Что ж. Не одному мне гореть в аду.

После появления этого жуткого типа — Варга — в моей скромной вечно холодной каюте прошло еще три дня.

Три дня, в которые я продолжала держать оборону и по-прежнему отказывалась от еды.

Может быть, и глупо.

Может, нужно было покориться и ждать своей участи.

Но я не могла изменить себе, даже если было страшно. Очень.

А еще в попытках придумать план спасения я постоянно думала о Саше, молясь о том, чтобы ее не обижали и относились к ней лучше, чем ко мне!

Каждый раз, когда эти огромные волосатые и наглухо татуированные амбалы входили, чтобы поставить поднос с едой, и смотрели на меня с азартом и злобой, я понимала, что скорее умру, чем стану покладистой.

Если они хотят убить меня, то пусть делают это сразу.

А еще отчетливо помнила слова этого чертова Варга о том, КАК меня будут кормить в случае, если я снова стану упрямиться.

Но я держалась.

Как не собиралась отступать от своего плана, когда снова дверь заскрипела и нехотя открылась, впуская моих молчаливых мучителей с очередным подносом в руках.

Надо сказать, что на удивление та еда, которую они приносили каждый раз, вовсе не была какой-то ужасной или жутко выглядевшей.

Далеко не черный хлеб и вода!

В тарелках были и кусочки мяса, и жареная рыба с хрустящей корочкой, от которой еще шел пар и просто божественный аромат. Всегда была свежая выпечка в виде каких-то плетеных булочек, а иногда тосты. Каждый раз был обязательный овощной гарнир, а пару раз даже картошка фри.