Я (не)твоя собственность - Надежда Марковна Борзакова

и наследницей. Вот только сейчас это произошло не по моей воле, а тогда я фактически сама подписалась под таким статусом…

— Егор, что-то происходит?

Он поднял голову, посмотрел на меня так, словно с ним заговорила табуретка и промолчал. Снова уставился в экран планшета. Глубоко вздохнув, я направилась в столовую. Там меня уже привычно ожидал завтрак. Под мой режим дня домработница просто подстроилась, но что готовить не спрашивала, а я не говорила. До сегодняшнего дня было как-то все равно.

Отложив вилку и нож, я поднялась из-за стола и направилась в кухню. Наталья хлопотала у мойки.

— Наталья, я не ем творожную запеканку. Пожалуйста на завтраки готовьте мне овсянку с фруктами, либо яичницу с беконом, либо молочный омлет. Из напитков американо и стакан воды. Спасибо.

Под удивленным взглядом женщины, я вернулась за стол. Минут через десять передо мной материализовалась яичница с беконом и кофе. Аппетитный запах проник в ноздри и рот наполнился слюной. Отрезав маленький кусочек, я отправила его в рот. Покатала на языке нереально приятный, насыщенный вкус. Было ощущение, что неделю не ела.

Закончив завтрак, вернулась в залу к Егору.

— Мне нужна одежда и косметика.

Он снова наградил меня взглядом а ля «со мной говорит табуретка». Мне привезли пару футболок, белье, спортивный костюм и кроссовки, в ванной есть шампунии гели для душа, но на этом все.

— Я не могу месяцами носить одно и то же и мыться какой-то дешевой мыльной гадостью. Так что передайте своему боссу…

— Не до твоих капризов сейчас, — перебил Егор.

— Почему? Что происходит?

— К себе иди. И во двор нос не высовывай, пока не разрешу.

— А если высуну, то что вы мне сделаете?

Он буквально зашипел, но с места не сдвинулся. Все, что мог — это прожигать меня злобным взглядом. Вот только страшно мне почему-то не было. Словно я свое отбоялась за эти дни…

— То-то же. Передайте мою просьбу «боссу». И, желательно, чтоб я сама все выбрала и мне привезли на примерку. Что попало я не ношу.

С этими словами я обогнула диван, на которым сидел Егор, и направилась наверх.

* * *

Я стояла и смотрела в темноту. Та нарушалась лишь светом трех фонарей во дворе. Охранники, словно бесплотные тени, скользили по траве. Второй раз за четыре часа они обходили территорию. Уже два дня так. А обычно это происходит втрое реже и охранников обычно тоже втрое меньше. За эти недели я уже успела выучить такие детали. Просто машинально, а не затем, чтоб попытаться сбежать. Я не такая дура. Даже если б случилось чудо и у меня получилось выбраться за забор, то куда и к кому идти. Знакомые и партнеры по бизнесу, гордо именуемые друзьями семьи, ни за что не впишутся, ведь денег у меня больше нет. К маме в Польшу? А там что, не найдут?!

К тому же в данный момент гораздо опаснее причина, по которой Боев усилил охрану. У него проблемы? Насколько серьезные? Все возможные предположения ужасно пугали. Как бы парадоксально это не звучало, пока что именно он единственный мой защитник. Если… Если его не станет, то кто знает, что случится со мной.

Если его не станет.

Все внутри болезненно сжалось, сердце гулко ударилось о ребра. Только не это! Как оказалось его давешнее предательство, боль от которого я так и не изжила и жуткий, не налазящий на голову нынешний поступок абсолютно ничто по сравнению с возможностью, что Макса может не стать. Вообще. Ни в каком виде. Нигде.

Возможно у меня параноя и все далеко не так опасно. В конце-концов времена разборок и пальбы давным-давно прошли… Вроде бы. Папа говорил, ничего не меняется. Камуфлируется просто лучше, но остается прежним. Я вспоминала, неясно, отрывками, как давным-давно, больше двадцати лет назад в казавшемся мне огромным саду возле нашего дома точно так же сновали охранники. Папа надолго уезжал «по делам», а мама — совсем молоденькая, младше меня нынешней, тихонько плакала, обнимая меня в детской комнате. Как целыми днями у нас работал телевизор, как мама кричала на охранников, чтоб прятали оружие при ребенке. Папа говорил, их брак разрушила ее сцена. А повзрослевшей мне казалось, что на сцене, в проживании чужих жизней, мама пыталась спрятаться от своей. По глупости отданной в руки богатого и опасного мужчины. Впрочем, даже если все именно так, это не объясняло и не оправдывало того, как мало ее было в моей жизни.

— Ну, приедь ты, — глухо шептала в темноту, — пусть даже я снова потом буду рыдать часами. Прие-е-едь.

Но темноте было плевать на мольбы глупой и слабой девчонки, так и не сумевшей изжить любовь к тому, кто никогда не любил ее.

Заставив себя отойти от окна, я забралась в кровать. Включила ноутбук, в который раз просмотрела новости. Глупый поступок, но это лучше, чем не делать вообще ничего. В какой-то момент я, видимо, отключилась. А разбудили меня грохот и ругань снизу. С колотящимся сердцем я скатилась с кровати, отползла в противоположный от двери угол. Сжалась в нем, вся дрожа от страха. Обхватила дрожащими руками голые плечи. Кожа покрылась мурашками. Впрочем, даже будь на мне сейчас пуховик вместо шелковой ночной рубашки на тонких бретелях, ничего бы не изменилось. Ведь трясло меня отнюдь не от холода.

Из-за двери донеслись громкие, приближающиеся неровные шаги. Через несколько ударов сердца она распахнулась, впуская сноп яркого теплого света. Мужской силуэт в нем показался на пару секунд жуткой, бесплотной тенью. Однако это был человек. И он мне знаком.

Глава 12

Макс буквально ввалился в комнату. Чуть не упал на пол, успев удержавшись за стену. За его спиной я увидела Егора. Под носом кровь, взгляд бешеный.

— Света! — хрипло крикнул Макс.

Даже не успев подумать, что именно делаю, я вскочила на ноги и подбежала к нему. От мужчины сильно пахло спиртным и… Кровью?

— Что случилось? — выпалила я, ухватившись за его предплечье для поддержки.

— Све-ет, — холодные пальцы коснулись моей скулы, а потом он зашипел и уронил руку.

Я отвела полу кожаной куртки. На левом плече прямо поверх футболки белела окровавленная повязка.

— Ты ранен!

— Давно уже ранен… Много лет уже, Све-ет, — ударил себя в левую часть груди. — Сюда. Тобой. И нихрена не заживает.

А потом Макс покачнулся и стал оседать. Я едва успела его подхватить не дав удариться головой. Выругавшись, Егор подскочил к нам.

— Макс! Ма-акс!