Сверкающая надежда - София Лилли

поплавать в самой мелкой части бассейна, потому что дно было прямо у меня под ногами, и я могла его видеть.

Глубина бассейна составляла шесть метров, а под водой поднимался холм, где глубина была всего один метр.

Ощущение, что я не могу дышать и у меня нет сил вынырнуть из воды и подняться в воздух, было настоящим адом.

Я поставила перед собой цель больше не бояться глубокой воды и наконец-то плавать в команде Eastburgh Sharks.

Я хочу снова участвовать в соревнованиях по плаванию.

Почувствовать, как адреналин бурлит в моих жилах, когда я жду прыжка в воду во время эстафетного заплыва.

Перевести дух на одном коротком вдохе, прежде чем нырнуть обратно и скользить по воде, делая все возможное, чтобы быть самым быстрым.

Мне так не хватало именно этого ощущения.

Я не хочу делать плавание своей профессией, потому что мечтаю однажды встать перед камерой с микрофоном и стать ведущим. Рассказывать людям всего мира последние новости или когда-нибудь брать интервью у пловцов на соревнованиях по плаванию или у других спортсменов. Когда я думала о воде, о прыжке со стартовой площадки в глубокий бассейн с головой, я не испытывала ничего, кроме страха и паники.

Медленно сняв шлепанцы, я позволила правой руке соскользнуть на рельеф, который торчал из воды рядом с лестницей, ведущей в бассейн.

Я бросила полотенце рядом с обувью и, прежде чем сделать первый шаг в свой персональный ад, в последний раз оглянулась, чтобы убедиться, что в бассейне нахожусь только я.

Прохладная вода вдруг оказалась мне по пояс, и, подойдя к краю бассейна, я скользнула в воду и поплыла.

Плыть пришлось долго, так глубоко, что почти все тело было покрыто водой. Я не могла описать то чувство, когда увидела перед собой такое количество воды.

Я тихо считала в уме до пяти, многократно повторяя цифры, пока не почувствовала, что уже вижу их перед глазами.

Пока я считала, мне пришла в голову мысль, что я хочу прекратить все это, просто забыть и смириться с тем, что папа забрал у меня то, что когда-то так много для меня значило.

1…2…3…4…5

Я не успеваю.

— Блядь, блядь, блядь.

Я сделала первый естественный вдох и встала прямо в воде.

Я не могу нырнуть.

Это ощущение невозможности дышать повергло меня в панику. Голова раскалывалась, дыхание становилось все более торопливым.

Я боялась не только того, что на глубине не смогу увидеть землю под ногами, но и того, что никогда не избавлюсь от этого гребаного страха.

Я чувствовала себя так глупо, когда делала это, но с тех пор, как в прошлом году со мной произошел несчастный случай, у меня стоит блок. Моя любовь к плаванию и прыжкам в воду закрыта на замок, и я отчаянно ищу ключ.

Вдруг я услышала скрип двери, вероятно, той самой двери, через которую входят и выходят, потому что эти звуки всегда разносятся по всему плавательному залу.

Взглянув на большие часы, которые показывали время над бассейном, я поняла, что у меня осталось десять минут.

Десять минут до того момента, когда я выйду из воды, снова оденусь и удалюсь от здания на достаточное расстояние, чтобы снова дышать спокойно.

Я взбежала по ступенькам из бассейна, схватила шлепанцы и полотенце и скрылась в раздевалке.

Там были шкафчики, и у каждого члена «Акул» был свой украшенный шкафчик с его именем.

Я обычно запирала свои вещи в каком-нибудь свободном шкафчике, который не был занят.

Недолго думая, я заглянула за каждый угол, пока не вышла из здания и быстро не перешла улицу. Возможно, шум мне просто показался в подсознании, потому что парковка была пуста.

Я была рада, что вышла из бильярдной.

Всякий раз, когда я оказывалась там, мне казалось, что в моей жизни наступил перерыв, и я исчезла из реальности. Всех этих чертовых хлопот могло бы и не быть, если бы отец держал себя в руках.

Я шла домой, и хотя время от времени мимо меня проносились одинокие машины, одна из них вдруг остановилась и включила задний ход.

Моя походка ускорилась, и я старалась не упустить из виду, что эта машина медленно едет рядом со мной.

Я вытащила шнур наушников из телефона в кармане куртки, и музыка, которую я до этого момента слушала на полной громкости, резко пропала.

Глазом я заметила джип, который мог быть только один.

Я была уверена, что это он, но все же решила не обращать на него внимания и пошла по пешеходной дорожке. Окно со стороны пассажира было опущено, и я, не удержавшись, заглянула в машину и увидела там Уэстона.

— Ты всегда такая упрямая и невежественная? — Спросил он из машины.

— Если речь идет о тебе, то да.

Я продолжала идти.

Ему было абсолютно наплевать на проезжающие мимо него машины, которые сигналили ему. Его рука лежала на рулевом колесе, а другая рука — на центральной консоли.

— Твоя мама и мои родители убьют меня, если я не отвезу тебя домой.

Он заехал в соседний подъезд, преградив мне дорогу.

По крайней мере, ему больше не сигналили, и машины могли нормально ехать дальше.

— Садись в машину, живо!

— Нет, спасибо.

До моего прихода оставалось всего несколько минут. Я могу справиться с этим сама.

— Черт возьми, Луна. Это была не просьба. Залезай, мать твою. — Зашипел он, выходя из машины и обходя ее, держа пассажирскую дверь открытой для меня.

Я просто хотела попасть домой, и сейчас у меня было два варианта.

Либо я упрямо остаюсь здесь, либо сажусь к нему в машину, и я наконец-то дома.

Никто не говорил, что я должна с ним разговаривать.

Я придумывала все новые контраргументы, чтобы не садиться в машину к Уэстону, но не смогла придумать ни одного аргумента, чтобы не садиться в его машину, поэтому сдалась и устроилась на пассажирском сиденье.

Это будет самая ужасная и самая долгая пятиминутная поездка на машине в моей жизни.

— Неужели так плохо было сесть со мной?

Уэстон выехал с подъездной дорожки и поехал по дороге.

— Ты мог оказаться серийным убийцейю

— Я не думаю, что убийцы так уж возмутительно красивы.

Зачем я снова села в его машину?

— Да, очень смешно, — язвительно сказала я, — то, что ты забираешь меня сейчас, не меняет того факта, что ты мне не нравишься.

— Мы это исправим. Я всем нравлюсь. — Возразил он.

Я раздраженно выдохнула.

— А