Предательство по любви - Энн Перри

– Он наймет сыщика, который докопается до правды, – сказала мисс Лэттерли, вкладывая в ответ куда больше уверенности, чем у нее было на самом деле.

– Что он сможет сделать, если она не захочет говорить?

– Не знаю, но этот сыщик работает куда лучше, чем полиция. Зачем она так сделала, Эдит? Я имею в виду, как она сама объясняет свой поступок?

Миссис Собелл закусила губу:

– В том-то весь и ужас. Алекс говорит, что приревновала Таддеуша к Луизе.

– О… – Эстер пришла в замешательство.

– Я знаю, – с несчастным видом подтвердила ее подруга. – Самое низкое побуждение, не так ли? И что хуже всего, этому могут поверить. Алекс и впрямь бывала подчас сумасбродна. Хотя я сама в это ни за что не поверю – она не настолько любила Таддеуша, чтобы так ревновать.

На лице ее отразилось недоумение, а потом оно снова стало скорбным.

– Пожалуйста, Эстер, как бы ни было велико твое отвращение к такому омерзительному поступку, постарайся помочь ей, – попросила она. – Я не верю, что Алекс убийца. Скорее всего, это сделала Сабелла, прости ее Господь… Вернее, помоги ей Господь. Полагаю, она не ведала, что творит. – Лицо Эдит застыло. – И Алекс, беря ее грех на душу, никому не поможет. Они повесят невинную женщину, а Сабелла в минуты ясного сознания будет страдать из-за этого вплоть до самой смерти, неужели ты не понимаешь?

– Конечно, понимаю, – согласилась Эстер, допуская, впрочем, что признание миссис Карлайон могло быть вполне чистосердечным. Однако было бы жестоко поделиться такой мыслью с Эдит, уверенной в ее невиновности. – А что, Александра имела повод ревновать генерала к миссис Фэрнивел?

Глаза миссис Собелл были полны иронии и боли.

– Ты просто не встречалась еще с Луизой Фэрнивел, иначе бы не спрашивала. Она из тех женщин, к которым всегда ревнуют. – На лице молодой женщины смешались неприязнь и восхищение. – Глядя, как она ходит, вздыхает, улыбается, можно подумать, что в ней есть что-то такое, чего нет в тебе. Она ведет себя так, что даже если мужчина к ней равнодушен, все равно кажется, будто он от нее без ума.

– Звучит не слишком обнадеживающе.

– Правда, я не уверена, удостаивал ли ее брат своим вниманием. Он действительно ни с кем не флиртовал, даже с Луизой. Он… – Эдит беспомощно приподняла плечи. – Он был солдатом до мозга костей. С женщинами Таддеуш вел себя вежливо, но чувствовалось, что дамское общество его тяготит. Он не знал, о чем с ними говорить. И вежливость его была заученной, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. – Она испытующе взглянула на Эстер. – В деле он был великолепен: храбрый, решительный, умеющий поддержать и зажечь людей! Я до сих пор помню его глаза, когда он беседовал с юными офицерами. – Миссис Собелл вздохнула. – Таддеуш всегда считал, что женщинам его темы не интересны. Он ошибался. Мне, например, было интересно, но теперь, наверное, это уже не имеет значения. Просто я пытаюсь тебе втолковать, что человек не станет флиртовать, рассказывая о военной стратегии или сравнивая качества пушек разных калибров. Тем более с Луизой… Да если даже и так, ведь за это не убивают! – Ее лицо выразило смущение, и мисс Лэттерли невольно подумала, что брак ее подруги, при всей его скоротечности, вероятно, не был таким уж лучезарным, раз она с уверенностью толкует о подобных вещах. Однако мысли ее быстро вернулись к Александре.

– Полагаю, самое лучшее – выяснить правду, какой бы она ни была, – сказала Эстер. – Вполне возможно, что это и не Сабелла, и не Александра, а кто-то другой. Ведь если Луиза пыталась флиртовать с генералом, это неправильно мог истолковать и ее собственный муж…

Эдит в отчаянии закрыла лицо руками.

– Ужасно! – выдохнула она. – Кого ни заподозри – все или родственники, или друзья семьи. И ведь наверняка это кто-то из них.

– Да, ужасно, – согласилась мисс Лэттерли. – Я видела, как расследуются преступления, и вывела для себя одну закономерность: ты постепенно узнаешь людей – их мечты, их печали, их раны – и в конце концов начинаешь чувствовать их настолько остро, что уже не можешь отделить «их» от «нас».

Миссис Собелл отняла от лица руки и непонимающе уставилась на подругу. Наконец она убедилась, что не ослышалась.

– Как это – не можешь? – медленно переспросила она. – Я почему-то всегда была уверена, что между мной и людьми, творящими подобные вещи, обязательно останется некий барьер. Есть целый класс людей, которым я могла бы отказать в своем участии…

– И покривила бы душой. – Эстер встала и, подойдя к высокому подъемному окну, полностью открытому в тот момент, оглядела сад – из проема тянуло свежестью и ароматом цветов. – В прошлый раз из-за этой трагедии я забыла сказать, что подумала насчет твоей работы и пришла к выводу, что самое для тебя разумное и интересное – это наняться библиотекарем. – Из окна она видела, как внизу расхаживает садовник с подносом семян. – Либо помощницей к кому-нибудь, кто пишет трактат или монографию. Это не принесет тебе много денег, но, по крайней мере, ты не будешь целыми днями просиживать в Карлайон-хаус.

– А уход за больными? – В голосе Эдит прозвучала нотка разочарования, и ее гостья вдруг поняла, насколько подруга уважает ее и желает быть хоть в чем-то на нее похожей.

Чувствуя, что краснеет, мисс Лэттерли поискала честный ответ, который не показался бы обидным.

– Место частной сиделки найти довольно трудно даже для тех, кто хорошо знаком с этим делом. Разумнее подобрать занятие, где ты могла бы проявить свои таланты, – заговорила она, глядя в окно, чтобы не смущать Эдит. – Есть люди, которым требуется библиотекарь или помощник, способный изложить их мысли литературным языком. Да и сам предмет исследования может показаться тебе увлекательным.

– Например? – Оживления в голосе миссис Собелл не чувствовалось.

– Да все, что угодно! – Эстер наконец повернулась к ней лицом, стараясь говорить самым бодрым тоном. – Археология… история… путешествия… – Тут она заметила промелькнувшую в глазах подруги искорку и улыбнулась с облегчением. – А почему нет? Женщины часто мечтают о дальних чудесных странах. Египет, Магриб… Африка!

– Африка… Да… – еле слышно выдохнула Эдит с надеждой. – Да. Это именно то, чего бы мне хотелось. Спасибо, Эстер, большое тебе спасибо!

Продолжить она не успела, потому что дверь отворилась и вошла Дамарис. Сегодня она выглядела совсем иначе. На ней был костюм для верховой езды, а в ее манере держаться проступало нечто дерзкое и мальчишеское.

Эстер улыбнулась. Сама она куда глубже любой другой женщины вторглась в суровый мир мужской жизни, где прежде всего ценились верная дружба, храбрость и профессионализм и куда меньше внимания уделялось светским условностям. Так что невинное бунтарство Дамарис ни в каком случае не могло потрясти ее.

– Добрый день, миссис Эрскин, – бодро сказала мисс Лэттерли. – Рада вас видеть. Вы прекрасно сегодня выглядите.

Красавица усмехнулась, закрыла за собой дверь и застыла на месте.