Предательство по любви - Энн Перри

– Весьма похвально, – сказала миссис Карлайон с легким кивком и снова изящно прикоснулась губами к чашке.

Но Эстер прекрасно видела, что хозяйка считает такое занятие приемлемым лишь для женщин, которые вынуждены сами себя обеспечивать и потеряли надежду выйти замуж. Сама она никогда бы не допустила, чтобы ее дочери пошли по этой стезе, коль скоро у них есть крыша над головой.

Мисс Лэттерли заставила себя улыбнуться:

– Благодарю вас, миссис Карлайон. Наивысшее удовольствие мы черпаем в возможности помогать ближним, а майор Типлейди – джентльмен из порядочной семьи и с безупречной репутацией.

– Типлейди… – Рэндольф нахмурился. – Не могу сказать, чтобы я когда-нибудь о нем слышал. Где он служил?

– В Индии.

– Забавно! Таддеуш, мой сын, как вы знаете, долгие годы служил в Индии. Выдающийся человек – генерал, как вам известно. Сикхские войны – с сорок пятого по сорок шестой, и потом еще в сорок девятом. Кроме того, Опиумные войны в Китае в тридцать девятом. Превосходный человек! Так вам скажет каждый. Просто превосходный, если я могу так выразиться. Любой отец гордился бы таким сыном. Но я никогда не слышал от него о ком-либо по фамилии Типлейди.

– На самом деле майор Типлейди служил в Афганистане, – пояснила гостья. – Афганские войны тридцать девятого и сорок второго. Иногда он рассказывал об этом. Так увлекательно!

Полковник поглядел на нее с легким неодобрением, как на упрямого ребенка:

– Вздор, моя дорогая мисс Лэттерли. Нет нужды изображать из вежливости интерес к военным делам. Мой сын умер совсем недавно… – Лицо его омрачилось. – Трагически погиб. Без сомнения, Эдит рассказывала вам об этой утрате, но мы приучены нести свое горе с достоинством. И вам не стоит проявлять сочувствие таким вот образом.

Эстер чуть было не выпалила, что интерес к военному делу возник у нее еще задолго до того, как она услыхала о Таддеуше Карлайоне, но сообразила, что ей не поверят, а то и сочтут такой ответ оскорбительным.

Она решила пойти на компромисс.

– Рассказы о воинской доблести всегда увлекательны, полковник Карлайон, – сказала женщина, глядя ему в глаза. – Я искренне огорчена вашей утратой, но, поверьте, я никогда не изображаю интерес к безразличным мне темам.

Это, похоже, вывело хозяина дома из равновесия. Он покраснел и шумно выдохнул. Краем глаза Эстер заметила, как на лице Фелиции мелькнуло одобрение. Впрочем, это ей вполне могло показаться.

Однако прежде чем кто-либо успел вымолвить хоть слово, дверь открылась и в гостиную вошел мужчина. Держался он почтительно, но создавалось впечатление, что мнение окружающих его не слишком интересует. Просто в нем не было ни капли надменности. Мисс Лэттерли он показался чуть выше Дамарис – вполне приличный для мужчины рост. И сложен неплохо, разве что плечи излишне покаты. Правильные черты лица, темные глаза, линия рта скрыта усами… Но общее выражение лица свидетельствовало о его добром нраве и жизнерадостности.

Старшая дочь Карлайонов взглянула на вошедшего, и лицо ее просветлело.

– Привет, Пев, – поздоровалась она. – Ты, наверное, продрог – выпей чаю.

Мужчина подошел, мягко коснулся ее плеча и сел рядом.

– Мой супруг, – быстро сказала Дамарис. – Певерелл Эрскин. Пев, это Эстер Лэттерли, подруга Эдит, та, что была сестрой милосердия в Крыму вместе с Флоренс Найтингейл.

– Здравствуйте, мисс Лэттерли! – Эрскин поклонился, и лицо его выразило интерес. – Надеюсь, вас еще не слишком утомили расспросами о ваших приключениях. Однако мы были бы весьма рады вас послушать.

Фелиция налила чашку чаю и подала ее зятю.

– Попозже, может быть, если мисс Лэттерли согласится навестить нас еще раз, – сказала она. – Ты доволен сегодняшним днем, Певерелл?

Муж Дамарис принял отказ без малейшего раздражения, словно и не заметив. Эстер бы на его месте вспылила. Перед тем как ответить, Певерелл взял сандвич с огурцом и с удовольствием надкусил его.

– Да, благодарю вас, матушка, – сказал он затем. – Я встретил интереснейшего человека, участвовавшего в Маорийских войнах лет десять назад. – Он взглянул на Эстер. – Это в Новой Зеландии, как вам, наверное, известно… Да, конечно, известно! У них там такие удивительные птицы! Совершенно уникальные и очень красивые. – Лицо его неожиданно стало вдохновенным. – Птицы – моя страсть, мисс Лэттерли. Такое разнообразие видов! От крошечных колибри, питающихся нектаром, до альбатросов, парящих над морями земными и обладающих размахом крыльев в два человеческих роста.

Глядя на его открытое лицо, Эстер уже начинала понимать, почему Дамарис до сих пор без ума от своего мужа.

Она улыбнулась в ответ.

– Я согласна на обмен, мистер Эрскин, – предложила она. – Я вам расскажу все, что знаю о Крыме и мисс Найтингейл, а вы поделитесь своими познаниями о птицах.

Ее новый знакомый весело рассмеялся:

– Прекрасная идея! Но предупреждаю вас, я всего лишь любитель.

– Вот и отлично. Значит, будете рассказывать о птицах с любовью, а не с ученым апломбом.

– Мистер Эрскин – юрист, мисс Лэттерли, – с холодком сообщила миссис Карлайон. Затем она повернулась к зятю: – Ты виделся с Александрой?

Тот продолжал улыбаться, и Эстер захотелось узнать, не в отместку ли теще, все время его перебивающей, он это делает? Что ж, мягкий и ненавязчивый способ обороны…

– Да, виделся, – ответил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и отхлебнул чаю. – Сегодня утром. Конечно, она потрясена, но держится с мужеством и достоинством.

– Как и любой в семье Карлайонов, – резко сказала Фелиция. – Ты мог бы об этом и не упоминать… Прошу прощения, мисс Лэттерли, но это чисто семейное дело, которое вряд ли вас интересует. Я хочу знать, Певерелл, все ли у нее в порядке? Она ни в чем не нуждается? Насколько я понимаю, Таддеуш был рачительным хозяином.

– В общем, да… – уклончиво ответил Эрскин.

Его теща приподняла брови:

– В общем? Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что дела обстоят вполне удовлетворительно, матушка.

– Я хочу знать подробнее.

– Тогда вам лучше спросить у самой Александры. Я не могу обсуждать эти вопросы, – сказал Певерелл, рассеянно улыбаясь.

– Что за нелепость! Как это не можешь? – Большие голубые глаза хозяйки дома смотрели твердо. – Ты ее адвокат и должен все это знать.

– Разумеется, я знаю. – Эрскин поставил чашку и наконец взглянул на тещу. – Но обсуждать детали не имею права.

– Это был мой сын, Певерелл. Ты что, забыл?

– Каждый на этом свете чей-нибудь сын, матушка, – мягко произнес он. – Но это не отменяет ни его прав, ни прав его вдовы.

Фелиция побледнела. Рэндольф откинулся на спинку кресла, точно и не слышал последней реплики. Дамарис сидела неподвижно, а Эдит украдкой всех разглядывала.