Система Альфонса в Мире Боевых Искусств - SWFan

поскорее закончить с ней и взяться за работу.

И вот она уже подбирала палочки для еды… Как вдруг странная иллюзия мелькнула на краешке её глаза.

Лу Инь показалось, что последние напоминают… меч.

Она сморгнула. Иллюзия исчезла. Палочки вернули свою первоначальную форму.

В итоге за время завтрака они ещё несколько раз, стоило Лу Инь отвлечься или задуматься, что случалось с ней, пожалуй, даже слишком часто, — бабушка Лу в такие моменты ударяла её черпаком по голове и причитала, что хилая девочка, того и гляди, умчится в облака, — снова расплывались и меняли очертания. Один раз Лу Инь и вовсе случайно вонзила их в кусочек мяса.

Наконец она встала и отправилась на выход.

Однако там её поджидали новые странности.

На пороге Лу Инь вдруг испытала сильнейшее ощущение неправильности. Она заметила, что дверной проём и дверь расположены несколько неровно относительно друг друга; что «разрез» между ними был неправильным. Она уже собиралась выровнять его с помощью кухонного ножа, когда одёрнула себя и вышла на улицу.

На лестнице Лу Инь встретилась другая служанка, чёрные волосы который скрепляла тонкая медная шпилька. Кончик последней поблёскивал на солнце, когда девушка проходила между мазками света, которые пробивались через древесную листву.

Лу Инь невольно засмотрелась на этот блеск; потом остановилась, провожая девушку глазами. Нечто неуловимое звучало у неё на душе. Наконец Лу Инь осознала, что шпилька была недостаточно острой, что на кончике она притупилась, и что её не помешает немного…

Заточить.

Вдруг раздался звон, который оповещал о начале первой стражи. Лу Инь вздрогнула и стала быстрее забираться на лестницу. Она совершенно запыхалась, когда перед ней наконец показалась Третья арена. Лу Инь схватила метёлку и ведро и стала сгребать камни и деревянные щепки.

Она совсем не заметила, когда на арене снова показался вчерашний юноша. Он бросил удивлённый взгляд на служанку, затем высокомерно отвернулся, встал перед каменной пластиной и принял позу.

Лишь когда раздался звон, и кончик меча оставил на камне маленькую трещинку, Лу Инь пришла в себя и впервые обратила внимание на молодого человека…

Глава 10

Неправильно?

Лу Инь уже хотела вернуться к работе, когда вид оружия в руках воина совершенно заворожил её и приковал её взор. Обыкновенный клинок отразился в её глазах ослепительным фейерверком и развалился на тысячи ответвлений, в каждом из которых он изгибался неким особенным, уникальным и даже опасным образом.

Меж тем Ван Му — так звали молодого человека, — заметил внимание служанки и нахмурился.

Он рассудил, что служанка смотрит не на меч, а на него самого…

Ван Му мысленно ухмыльнулся и, придавая своим действиям, даже, пожалуй, чрезмерное изящество, снова принял боевую стойку…

В это же время Лу Инь пришла в себя и помотала головой. Она хотела поскорее отвернуться, но последующие движения молодого человека вновь приковали её внимание.

Наблюдая за тем, как он приподнял меч, оттолкнулся и, словно стрела, запустил себя в сторону камня, на котором клинок секунду спустя оставила очередную трещинку, она вдруг осознала… И сама вздрогнула от своей мысли… Что всё это было чрезвычайно криво и нелепо.

Лу Инь растерялась; ещё вчера движения воина казались ей изящными, аки танец алой бабочки; сейчас же, даже ругая себя за такие мысли и пытаясь отогнать их прочь, она не могла не замечать, что двигался он деревянно, что поза его была неровной, что меч он держал совершенно неправильно, точно ребёнок, который, не умея писать, впервые хватается за кисть.

Лу Инь прикусила губы и вытаращила глаза, когда осознала, что испытывает едва ли не отвращение к происходящей картине.

После этого она резко уставилась на землю и стала усиленно орудовать метёлкой.

С ней явно было что-то не так… Может, она повредила голову? Бабушка Лу постоянно «пыталась припомнить, когда это уронила её в детстве, что Лу Инь получилась такая несгабная?..» Возможно, она действительно свалилась с кровати во время сна и ушиблась… Других объяснений Лу Инь попросту не находила. Теперь она старалась НЕ смотреть на молодого человека, и всё же звон, который издавал его клинок, прежде такой мелодичный, теперь вызывал в ней такую дрожь, будто бы скребли ногтями по камню.

И тут ещё одна мысль мелькнула в сознании Лу Инь.

А что если рассказать ему про все проблемы с его позой и тому подобное?

Девушка застыла.

С виду.

В её сердце немедленно закипела буря.

Разумеется, она понимала, что обыкновенная служанка не имеет права делать такие замечания… И вообще всё это глупость и помутнение рассудка… И всё же Лу Инь не могла успокоиться при мысли, что своим молчанием, быть может, делает хуже молодому воину.

В сущности, она была добрым, правильным ребёнком.

Именно поэтому Лу Инь выпрямила спину, обеими руками обхватила метёлку, словно желая найти в ней опору — в равной степени и для тела, и для души — и произнесла:

— Юный господин, если позволите…

Тишина.

Юноша нанёс очередной удар, от которого с каменной пластины посыпалась галька. Затем плавно опустился на землю и, когда Лу Инь уже решила, что не будет повторять своё обращение, и что хорошо, что её не услышали, резко повернулся и посмотрел на неё хмурыми глазами:

— Что?

— Эм… — Лу Инь замялась. Ей сразу захотелось извиниться и отвернуться… Но затем некая пластина, некая твёрдость в самых недрах её души заставила её сделать глубокий вдох и сказать:

— Мне кажется… Вам нужно попробовать держать ваш меч средним и большим пальцем… И ещё не пытайтесь, эм, выкидывать его вперёд. Держите всё время прямо, так… будет лучше.

Лу Инь хотела добавить ещё одно замечание, но голос её резко оборвался, когда она заметила выражение глубокой растерянности на лице воина.

Повисла тишина.

Наконец молодой человек пришёл в себя и спросил удивлённым голосом:

— Ты… мне советуешь?

Лу Инь слабо кивнула.

Юноша сморгнул… Затем прищурился:

— Как тебя зовут?

— Ах?

— Твоё имя.

— Лу Инь, — прошептала девушка.

— Лу Инь… Хм, — юноша вздохнул. — Тогда слушай меня внимательно, Лу Синь.

— С-слушаю!

— Если тебе ещё раз захочется сделать подобного рода замечание… Держи его при себе.

Лу Инь тотчас похолодела. Её руки ещё крепче схватились за метёлку.

— Я не хочу быть грубым, — размеренным и надменным голосом начал Ван Му. — Только глупцы грубят своим слугам… И в то же время ты совершила серьёзный проступок.