Дитя Смерти - Алия Якубова

– Остановись, дитя мое. Ты не понимаешь, что делаешь.

Юрана подняла глаза и увидела, что королева стоит между ней и Ради, и это ее рука держит Косу за древко. При виде Менестрес девочка тотчас успокоилась и подчинилась.

– Что здесь произошло? – потребовала ответа королева.

– Они, – Юрана указала на растерянных братьев, – обижали Гелу. Сильно обижали.

– Понятно, – кивнула Менестрес, уловив обрывок мыслей перепуганной девушки. – И как вы это объясните, молодые люди? – к ней как раз подошел Бамбур.

– Мы… я… – начали мямлить братья, потом, как один, рухнули на колени, – простите нас, Ваше Величество!

– Не у меня вам должно просить прощения, – сурово возразила Менестрес и посмотрела на Юрану и Гелу. Последняя лишь всхлипнула, еще не до конца придя в себя. Что до воспитанницы королевы, то ее глаза все еще полыхали гневом. Она заявила:

– Эти олухи должны ответить за то, что сделали!

– Должны, – согласилась королева.

Именно в этот момент пробежал садовник. Спрашивается, где он раньше был! Бухнувшись на колени рядом с сыновьями, он с побелевшим лицом затараторил:

– О, боги! Ваше Величество! Что натворили опять эти неслухи?

– Они оскорбили мою подругу! Страшно оскорбили! – процедила Юрана, крепче сжав древко Косы, от чего та тотчас мерцнула лиловым светом.

– Юная леди, я нижайше прошу прощения за моих сыновей. Ваше Величество, молю, сохраните им жизнь.

– Я не собиралась их убивать, – возразила Менестрес. – Но! Они должны быть наказаны, – и она переглянулась с Бамбуром. Тот сурово проговорил:

– Я отведу их, куда следует. Их высекут.

Парни было собрались возразить, но их отец отвесил оплеухи всем троим сразу (видно не впервой), одним своим видом демонстрируя, что дома им еще не так достанется, и поспешно проговорил:

– Спасибо, Ваше Величество.

Они удалились в сопровождении Бамбура. Менестрес осталась с Юраной и Гелой. Она сказала девушке:

– Прости меня, Гела.

Девушка ошеломленно вытаращилась и смущенно, пряча глаза, проговорила:

– Вы… Вам совершенно не за что передо мной извиняться, Ваше Величество!

– Нет, есть за что. Когда твоя мама привезла тебя сюда, я обещала ей, что тут ты будешь в безопасности, но…

– Ничего страшного, Ваше Величество.

– Хорошо, если так. Ладно. Ты, Гела, беги пока во дворец, мы с Юраной тоже вернемся, но чуть позже.

– Да, Ваше Величество, – девушка кивнула и удалилась.

Недоделанный венок так и остался валяться на земле. Заметив его, Юрана вознамерилась поднять, а для этого решила положить Косу наземь, но ее остановил окрик Менестрес:

– Не смей!

Девочка застыла, как вкопанная. Никогда еще королева не обращалась к ней так, а та продолжила:

– Понимаешь ли ты, Юрана, что сейчас у тебя в руках? Что произошло здесь и сейчас?

– Она… она сама появилась, из ниоткуда, – растерянно проговорила девочка.

– Не сама, – покачала головой Менестрес. – Ты ее вызвала. В твоих руках сейчас Коса Смерти.

Юрана как-то по-новому посмотрела на то, что держала в руках, в неверии обронив:

– Значит, она и есть… Ты о ней говорила?

– О ней. И ты должна научиться обращаться с ней с величайшей осторожностью. Сейчас ты чуть не совершила роковую ошибку.

– Ошибку?

– Да, смотри. Позволь?

Менестрес взяла Косу Смерти и едва уловимым глазу движением коснулась кончиком лезвия усевшейся на ветку птицы. Та тотчас упала замертво, не успев даже издать предсмертного крика.

– Только ты, я и Танат можем прикасаться к Косе, – пояснила Менестрес, возвращая оружие ошеломленной Юране. – Любой другой, кого она коснется – умрет. Любой! И если воткнуть острие Косы в землю – планета погибнет.

Глаза девочки расширились от подступающего ужаса, а королева продолжала:

– Крепко держи свое оружие, дитя. Вглядись в него, почувствуй его силу.

Юрана сделала, как ей говорили. Она всмотрелась в изящное загнутое лезвие и вновь увидела лиловые всполохи света. На лбу девочки снова мерцнул знак, и знание, древнее знание стало наполнять ее. Она даже увидела истинную Косу Смерти, которая хранилась не в этом мире и пространстве. Юрана видела, на что способна Коса, и что она в любой момент может призвать ее в свои руки, и Коса откликнется на зов. Подобные силы потрясают, но и пугают, хотя Юрана лишь смутно понимала, сколь тяжкий груз лег на ее плечи.

Растерянно посмотрев на Менестрес, девочка тихо спросила:

– Ты… тоже чувствуешь это?

– Да. Всегда, – кивнула королева. – Она не дает забыть, что она такое.

– Потому что Коса Смерти это не только великая сила, но и великая ответственность, – раздался глубокий мужской голос.

Танат, как обычно, возник из неоткуда. Просто раз – и есть. Его черный плащ ниспадал до самой земли мягкими складками, но лицо было открыто, и ветер играл с льняными локонами. Смерть держался с истинно королевской осанкой.

– Отец?

– Да, моя дорогая, – он подошел мягким пружинистым шагом. По опыту Менестрес знала, что так хотят те, кому человеческая природа не присуща. Так ходила и она сама, и Бамбур. – Силы, заложенные в тебе от рожденья, Юрана, наконец-то пробудились.

– Ты рад? – девочка положила голову на плечо Танату.

– С одной стороны да, ибо это должно было произойти, но с другой, я бы предпочел, чтобы ты оставалась простым человеком, ибо способности, дарованные тебе есть великая честь и великое испытание.

– Но ты же справляешься, – возразила Юрана.

– Я – другое дело, ибо это самая моя суть.

– И Менестрес, – напомнила девочка.

– В ней тоже нет смертной крови, – возразил Танат. – Но то, что Коса Смерти откликнулась еще при твоем рождении – добрый знак. Она не отвергла тебя, моя девочка.

– Думаешь, я справлюсь?

– Конечно, справишься, – ответила за Таната Менестрес.

– Но теперь тебе придется еще больше учиться. Учиться управлять дарованными тебе способностями, дабы не получилось, как сегодня, – добавил Смерть.

На это Юрана смущенно потупилась, и все-таки ответила:

– Я не знала, что так получится. Но я же не могла простить им такое! Гела совершенно беззащитна.

– Понимаю. Но и ты должна понять, что при определенной концентрации… сил, ты можешь не только убить живое существо, но и уничтожить самую его душу.

– Я… я не знала.

– Конечно, не знала, – тепло улыбнулся Танат. – Коса сама научит тебя не чувствовать ничего, когда она у тебя в руках.