Вечный Тук - Натали Бэббит

И тут мужчина в желтом костюме подался вперед и обвел Фостеров жестким взглядом.

— Ну не растолковывать же вам, как малым детям. До некоторых не доходит, что многие проблемы решаются очень просто, и это весьма все затрудняет. Но вы… вам, я думаю, не придется объяснять ситуацию. У меня есть то, что нужно вам, у вас — что нужно мне. Конечно, вы можете найти ребенка и без меня, но… боюсь, будет слишком поздно. Итак: мне нужен лес, а вам — ребенок. Заключим сделку. Обычную сделку.

Он оглядел возмущенные лица всех троих и, словно ничего, кроме спокойного согласия, они не выражали, удовлетворенно улыбнулся и потер руки.

— Вот и славно! Я так и знал, я сказал себе: «Это умная, рассудительная семья!» Я редко ошибаюсь в людях. И очень редко разочаровываюсь. Ну, теперь лишь остается составить документ о передаче мне леса и подписать его. Согласитесь, лучше сделать все по закону. Остальное — пустяк. Вы пойдете к местному констеблю, и мы с ним поедем и привезем вашего ребенка и преступников. Нет-нет, мистер Фостер… понимаю ваше беспокойство, но не стоит ехать с нами. Сделаем так, как я сказал. Ну-ну, полно! Считайте, что все неприятности уже позади. Очень рад, что могу вас выручить.

Тучный констебль еще не совсем проснулся и хрипло пыхтел спросонья. Выслушав человека в желтом костюме, он недовольно заворчал:

— Сперва подняли с постели среди ночи, потом с рассвета я искал этого ребенка. А теперь вы хотите, чтоб я шел туда пешком? Говорю вам, лошадка моя не из самых крепких. Да и к чему мне сильная лошадь? Обычно и торопиться-то некуда. Пожалуй, стоило бы дождаться рассвета.

Мужчина в желтом костюме был, как всегда, учтив.

— Фостеры ждут со вчерашнего утра. Они очень расстроены. Чем раньше мы доберемся туда, тем скорее ребенок вернется домой.

— Интересно, а как вы оказались замешаны в этом деле? — подозрительно взглянул на него констебль. — Почем я знаю, может, вы в сговоре с похитителями? Вы должны были сразу же сообщить, когда увидели, что девочку схватили.

Мужчина в желтом костюме вздохнул.

— Нужно было сначала выяснить, куда ее везут, — терпеливо объяснил он. — А после я сразу же поехал назад. Фостеры мои друзья. Они… гм… продали мне свой лес.

Констебль вытаращил глаза.

— Да что вы! — воскликнул он. — Вот те на! Я и думать не мог, что они когда-нибудь продадут его, хоть другу, хоть кому угодно. Они ведь здесь самые первые. Важничают, что твой павлин. Кичатся своей землей. Так, значит, все-таки продали ее? Ну-ну. — И он присвистнул в изумлении.

Какое-то время они молча ехали вдоль опушки, а потом через луг, залитый звездным светом. Затем констебль широко зевнул и спросил:

— Сколько времени это займет? Далеко нам ехать-то?

— Двадцать миль к северу, — ответил мужчина в желтом костюме.

— Двадцать миль! — тяжело вздохнул констебль. Он поправил ружье и снова вздохнул. — Туда, к холмам, что ли? Ну да ладно, хорошо хоть дорога гладкая.

Ответа не последовало. Констебль провел пальцами по блестящему стволу ружья, пожал плечами и заерзал в седле.

— Ну что ж, надо так надо, — пропыхтел он неожиданно приветливо. — А ехать-то еще часа три-четыре.

И вновь никакого ответа.

— Да уж, сэр, — опять попытался завести разговор констебль, — похищение — это в наших краях что-то новенькое. Прежде ничего такого не случалось, а ведь я тут уже пятнадцать лет.

Он умолк, выжидая.

— Неужели? — наконец произнес его спутник.

— Уж поверьте, — с явным облегчением выдохнул констебль: может, хоть теперь разговор сложится. — Пятнадцать лет… Много было всякого, но чтоб такое! Конечно, как говорят, все когда-нибудь случается впервые. Вот у нас появилась новая тюрьма, вы заметили? Тюрьма что надо! Им теперь уж точно места хватит, этим похитителям! — Он хихикнул. — Правда, они тут надолго не задержатся. На следующей неделе приезжает окружной судья. Скорее всего, переведет их в Чарливилль, в окружную тюрьму. Как всегда за особо тяжкие преступления. Конечно, у нас тут и своя виселица есть, на всякий случай. С ней оно спокойнее — так я всегда говорю. Правда, до сих пор не пригодилась ни разу… Они там, в Чарливилле, сами разбираются с этими… особо тяжкими…

Констебль умолк, раскуривая сигару, выждал немного и наконец не выдержал:

— А что вы собираетесь делать с этим куском фостеровской земли? Вырубите лес? Построите дом или, может, магазин?

— Нет, — ответил человек в желтом костюме.

Констебль подождал еще чуть-чуть, но так больше ничего и не услышал. Настроение у него опять испортилось, он нахмурил брови и стряхнул пепел с сигары.

— А вы, видать, парень не из болтливых?

Человек в желтом костюме сощурил глаза. Его рот над редкой седой бородкой досадливо скривился.

— Знаете что, — проговорил он, едва сдерживая раздражение, — давайте я поеду вперед, вы не против? Я беспокоюсь о ребенке. Я вам расскажу, как туда добраться, а сам отправлюсь вперед и обо всем позабочусь.

— Ну… — замялся констебль, — если вы так уж спешите… Но только ни во что не вмешивайтесь, пока я не приеду. Постараюсь не отставать, но эта моя лошадь… она не из крепких. Быстрее она не пойдет, даже и пытаться нечего.

— Вот именно, — сказал человек в желтом костюме. — Так я поеду и подожду у дома, пока вы доберетесь.

Он подробно объяснил дорогу, пнул каблуками бока старой толстой лошади и, перейдя на легкий галоп, исчез во тьме, где далеко впереди, на вершине холма, едва забрезжил рассвет.

Констебль пожевал кончик сигары.

— Хм, — сказал он своей лошади. — Откуда он взялся, этот чудак в таком костюме? Да, чего только на свете не бывает…

Позевывая, он неторопливо двинулся следом, с каждой милей отставая от мужчины в желтом костюме все больше и больше.

Уже второе утро подряд Винни Фостер просыпалась рано. Оголтелый Я птичий хор в листве деревьев, окружавших пруд, славил на все лады W начало нового дня. Выбравшись из-под лоскутного одеяла, Винни подошла к окну. Еще не совсем рассвело, над водой клубился туман. Все было каким-то призрачным, и, проснувшись здесь, в измятой одежде, с всклокоченными волосами, Винни сама себе казалась ненастоящей. Она протерла глаза. Под окном, прямо по росистой траве, прыгала жаба. Винни внимательно пригляделась к ней. Но нет… конечно же, это не та самая жаба. И вспомнив ту, другую жабу (мою, сказала она про себя почти с нежностью), Винни подумала: кажется, будто целая вечность прошла… Чердачная лестница заскрипела. Щеки Винни вспыхнули — «Джесс!».