Вечный Тук - Натали Бэббит

И тут Майлз поймал рыбу. Она забилась на дне лодки, хватая ртом воздух, жабры ее раздувались. Поджав колени, Винни уставилась на нее. Какая красивая рыба! Блестящая, радужно переливающаяся чешуя, глаза словно мраморные… Но они тускнеют… И крючок, вонзившийся в верхнюю губу… Как это ужасно!

У Винни навернулись слезы на глаза.

— Отпусти ее, Майлз, — потребовала она. — Отпусти немедленно!

Майлз запротестовал было, но, взглянув ей в лицо, поднял форель и осторожно вынул зазубренный крючок.

— Ладно, Винни.

Он выбросил рыбу в воду, и та, взмахнув хвостом, исчезла под листом кувшинки.

— С ней все будет хорошо? — спросила Винни, чувствуя себя такой глупой и одновременно счастливой.

— Конечно, — успокоил ее Майлз. И добавил: — Люди иногда едят мясо. Это естественно. Им приходится убивать животных.

— Знаю, — прошептала Винни. — И все же…

— Да, — кивнул Майлз. — Я понимаю.

Итак, на завтрак снова были оладьи, но, похоже, никто не возражал.

— Не клевало, да? — спросила Мэй.

— Угу, — ответил Майлз. — Одна мелочь.

В общем-то, он не соврал. Винни покраснела, но была благодарна, что Майлз не пустился в объяснения.

— Пустяки, — сказала Мэй. — Просто ты давно не удил. Может, завтра получится.

— Ну да, — кивнул Майлз. — Завтра.

Но Винни уже не думала о рыбе: что ее сейчас волновало на самом деле, так это мысль о Джессе. Сейчас она снова его увидит! Наконец он спустился с чердака, разрумянившийся после сна, зевая и приглаживая волосы. Мэй как раз раскладывала оладьи по тарелкам.

— Ну, соня, — ласково взглянула она на него, — ты чуть не проспал завтрак. Майлз и Винни уже давно на ногах, успели порыбачить и вернулись.

— О! — Джесс взглянул на Майлза. — А где же рыба? Почему одни оладьи?

— Не повезло, — сказала Мэй. — Почему-то не клевало.

— Почему-то? Майлз просто ловить не умеет. — Джесс ухмыльнулся, поглядев на Винни, и она потупилась. Сердце ее забилось.

— Не важно, — возразила Мэй. — Хватит нам и этого. Забирайте свои тарелки.

Они снова расселись по всей гостиной, как и прошлым вечером. На потолке играли яркие солнечные блики, свет заливал пыльный, усыпанный стружками пол. Окинув комнату взглядом, Мэй удовлетворенно вздохнула.

— Замечательно! — Вилка ее замерла над тарелкой. — Мы все вместе. И Винни с нами — ну просто праздник!

— Точно, — кивнули Майлз и Джесс, и Винни стало вдруг так радостно.

— И все же нам есть о чем поговорить, — напомнил Тук. — Ведь у нас украли лошадь. А мы собирались отвезти Винни домой, где ей и следует находиться. Как же нам теперь без лошади?

— После завтрака, — отрезала Мэй. — Поговорим после завтрака. Не стоит портить хорошую еду разговорами. Еще успеем все обсудить.

Они продолжали есть молча, и Винни, даже не потрудившись вспомнить о приличиях, слизывала сироп с пальцев. Все вчерашние страхи, накатившие на нее во время ужина, казались теперь чепухой. Может, эти люди и чокнутые, но они не преступники. И они ей нравились. С ними было хорошо.

— Как спала, детка? — спросил Тук.

— Просто замечательно, — ответила Винни, и на какой-то миг ей захотелось навсегда остаться здесь, в этом солнечном безалаберном домике у пруда.

Вырасти рядом с Туками, и если насчет источника это правда… то, может, когда ей исполнится семнадцать… Винни взглянула на Джесса, сидевшего на полу. Его кудрявая голова склонилась над тарелкой. Затем она посмотрела на Майлза. А потом взгляд ее задержался на печальном, изрезанном морщинами лице Тука. Ей вдруг показалось, что он для нее здесь дороже всех, хотя она и не понимала почему.

Но обдумать эту мысль она не успела: в дверь постучали.

Этот стук прозвучал так чуждо и неожиданно, что Мэй уронила вилку и все испуганно уставились друг на друга.

— Кто бы это? — спросил Тук.

— Понятия не имею, — прошептала Мэй. — За все время, что мы здесь, к нам никто никогда не приходил.

Стук повторился.

— Пойду гляну, ма, — сказал Майлз.

— Нет, оставайся здесь. Я сама.

Она осторожно поставила тарелку на пол и встала, оправив юбку. Затем прошла на кухню и открыла дверь.

Винни сразу же узнала этот голос — глубокий и приятный. Человек в желтом костюме! И он произнес:

— Доброе утро, миссис Тук! Вы миссис Тук, не так ли? Можно войти?

Человек в желтом костюме вошел в залитую солнцем гостиную. Постоял немного, оглядев всех — Мэй, Майлза, Джесса, Тука и Винни тоже. Выражение его лица ни о чем не говорило, но было в нем что-то неприятное. Винни сразу ощутила это и, хотя голос его звучал мягко, тут же заподозрила неладное.

— Теперь ты в безопасности, Винифред. Я пришел забрать тебя домой.

— Мы сами собирались вскоре отвезти ее. — Тук медленно встал. — Здесь ей ничто не угрожало.

— Полагаю, вы — мистер Тук? — спросил человек в желтом костюме.

— Да, — сухо прозвучало в ответ. Тук расправил плечи.

— Пожалуй, вам лучше присесть. И вам, миссис Тук. Я должен о многом рассказать, а времени у меня очень мало.

Мэй опустилась на край кресла-качалки, Тук тоже сел, прищурив глаза.

— Да кто вы вообще такой, чтобы… — вырвалось у Джесса. Но Тук остановил его:

— Тише, сынок. Пусть говорит.

— Разумно, — заметил человек в желтом костюме. — Буду по возможности краток.

Он снял свою шляпу, положил ее на каминную полку и стоял, постукивая ногой о нечищеный камин. Лицо его оставалось невозмутимым.

— Я родился к западу отсюда, — начал он, — и, пока рос, моя бабка рассказывала мне всякие сказки. Дикие, невероятные, но я верил ее россказням. Речь в них шла о закадычной подруге моей бабки, которая вышла замуж и попала в одну очень странную семью. Ее мужем стал старший из двух сыновей, и у них было двое детей. Только после их рождения она стала замечать, что семья какая-то странная. Она прожила со своим мужем почти двадцать лет, эта бабкина подруга, и трудно даже поверить, но он совсем не старел. Она старилась, а он нет. И его отец, и мать, и брат тоже не старели. Люди начали удивляться, и подруга бабки решила наконец, что они колдуны, если не хуже. Она бросила мужа и на время перебралась жить к моей бабке. А потом уехала на запад. Не знаю, что с ней потом сталось. Но моя мать до сих пор помнит, как играла с ее детьми, почти одного с ней возраста. С мальчиком и девочкой.