Next - Майкл Крайтон

В лабораторном корпусе компании «Радиал геномикс», затаившемся под сенью эвкалиптов, заполонивших территорию Калифорнийского университета в Сан-Диего, сидел Генри Кендалл, барабанил пальцами по крышке стола и ждал, когда Чарли ответит. Прозвучал уже третий звонок. Где его черти носят?

Наконец в трубке раздался голос Чарли:

— Алло!

— Чарли, — даже не поздоровавшись, заговорил Генри, — ты слушаешь новости?

— Какие новости?

— Какие новости? Твою мать! Новости про говорящую обезьяну на Суматре!

— Да брехня все это! — равнодушно проронил Чарли.

— Почему ты так решил?

— Брось, Генри! Ты же сам понимаешь, что это — полное фуфло!

— В новостях сообщили, что обезьяна разговаривала на датском языке.

— Чушь!

— Возможно, это обезьяна из группы Атгенброека! — сказал Кендалл.

— Чушь! Та обезьяна была взрослой — двух или трех лет.

— Ну и что? Возможно, Аттенброек сделал это несколько лет назад. У него была продвинутая группа. Кроме того, эти ребята из Утрехта — вруны все до единого.

Чарли Хаггинс устало вздохнул.

— В Голландии подобные исследования запрещены законом.

— Вот именно! Потому они и проводили их на Суматре!

— Генри, это слишком сложная технология. Нас отделяют годы от того момента, когда нам наконец удастся создать трансгенную обезьяну. Ты знаешь это не хуже меня.

— Сложная, говоришь? А ты слышал, о чем заявили утрехтцы? Они взяли стволовые клетки быка и поместили их в яички мыши. Вот это действительно сложно! Это круто!

— Особенно для мышей.

— Не вижу ничего смешного!

— А ты попробуй представить себе несчастную мышь с гигантскими фиолетовыми яйцами быка. Каково ей таскать их за собой?

— Все равно не смешно.

— Послушай, Генри, — заговорил Чарли, — ты увидел по телевизору какого-то репортера, который болтал о говорящей обезьяне, и безоговорочно поверил ему? Ты что, приятель, не в себе?

— Боюсь, что да.

— Генри, — в голосе Чарли уже звучало отчаяние, — по телику рассказывали о двухголовой змее. Ты и этому веришь? Очнись, дорогой!

— Двухголовая змея действительно существовала.

— Ну ладно, все! Мне нужно везти детей в школу. После поговорим, — заявил Чарли и повесил трубку.

«Лживая свинья! Детей всегда отвозит в школу его жена! Он просто отделался от меня!» Генри Кендалл прошелся по лаборатории, выглянул в окно и глубоко вздохнул. Чарли, конечно, прав, эта история наверняка фальшивка.

А если нет?

* * *

Да, Генри Кендалл действительно относился к категории легковозбудимых людей. Когда он нервничал, у него даже начинали дрожать руки. А еще он был на редкость неуклюжим: постоянно спотыкался и натыкался на все подряд в лаборатории. У него был слабый желудок, и вообще он был из тех, кого называют «дергаными».

Но Генри Кендалл не сказал Чарли о том, что его волнение было связано с одним разговором, произошедшим неделю назад. В тот момент он показался Генри

лишенным смысла, но теперь приобрел зловещую окраску. В лабораторию позвонила какая-то дура-секретарша из НИЗ — Национального института здоровья. Когда Генри снял трубку, она спросила:

— Вы — доктор Генри А. Кендалл?

— Да.

— Верно ли, что четыре года назад вы в течение полугода проводили исследования в НИЗ?

— Да, верно…

— Это был период с мая по октябрь?

— По-моему, да. А к чему все эти вопросы?

— Вы работали в обезьяннике в Мэриленде?

— Да.

— Соответствует ли действительности информация о том, что, приехав в НИЗ в мае того года, вы прошли анализы на наличие инфекционных заболеваний, поскольку собирались работать с приматами?

— Соответствует, — ответил Генри. Его действительно заставили сделать анализы на предмет наличия любых инфекций — от обычной ОРВИ до гепатита и ВИЧ. Крови из него выпустили с полведра, не меньше! — Но позвольте все же узнать, почему вы расспрашиваете меня об этом?

— Я просто выполняю кое-какую бумажную работу, — сообщила секретарша. — Для доктора Беллармино.

Генри похолодел.

Роб Беллармино возглавлял управление генетических исследований Национального института здоровья. К тому моменту, когда там появился Генри, он занимал этот пост всего четыре года, но уже успел прибрать всю работу к рукам. Его никак нельзя было назвать другом Генри и Чарли.

— А что, возникли какие-то проблемы? — с замиранием сердца спросил Генри, уже успев понять: да, возникли!

— Нет, нет, — поспешно заверила девушка, — у нас тут просто вышла некоторая путаница в бумагах, а доктор Беллармино — большой аккуратист и любит, чтобы все записи содержались в полном порядке. Итак, еще несколько вопросов. Скажите, пожалуйста, когда выпроводили исследования в обезьяннике, приходилось ли вам работать с самкой шимпанзе по кличке Мэри? Ее лабораторный номер был Р-402.

— Я, признаться, не помню, — проговорил Генри, — ведь столько времени прошло. Я работал с несколькими шимпанзе, но, как их звали… Это уж извините!

— Тем летом она была беременна.

— Сожалею, но я действительно не помню.

— У нас тогда еще случилась вспышка энцефалита, и большинство животных пришлось подвергнуть карантину, помните?

— Да, карантин я помню. Шимпанзе отправили в разные обезьянники по всей стране.

— Благодарю вас, доктор Кендалл. Ах да, и еще одно. Могу ли я уточнить ваш адрес? У нас тут записано так: Ла-Джолла, Марбури-Мэдисон-драйв, дом 348. Все правильно?

— Да, все верно.

— Еще раз спасибо за то, что уделили мне время, доктор Кендалл.

* * *

На этом разговор закончился. Генри тогда подумал лишь, что этот Беллармино — хитрый сукин сын, и никогда не знаешь, чего от него ожидать. Но теперь, с появлением этого примата на Суматре…

Он растерянно покачал головой.

Чарли Хаггинс может спорить хоть до хрипоты, но ученым все же удалось создать трансгенную обезьяну, это — факт! Причем случилось это не только что, а несколько лет назад. В наши дни существует сколько угодно трансгенных млекопитающих — собак, кошек и так далее, почему бы не предположить, что говорящий орангутанг также является результатом генетических экспериментов?

Работа Генри в Национальном институте здоровья была связана с исследованиями генетической основы аутизма. Он отправился в обезьянник, чтобы выяснить, какие гены определяют различия в коммуникативных способностях людей и приматов, и ему пришлось работать с эмбрионами человекообразных обезьян. Добиться конкретных результатов Генри не удалось. Стоило ему только приступить к работе, как исследования пришлось остановить из-за вспышки энцефалита. В результате ему пришлось до конца научного отпуска торчать в лаборатории в Бетесде.