Полночный гость - Марлен Сьюзон

– Не вижу необходимости, – отрезала она. Так-то вот. По-другому с ним нельзя. Только суровый тон и непреклонность. Иначе он заметит, что происходит с ней при каждом взгляде на него. Иначе догадается, как действуют на нее каждый его жест, прикосновение, звук голоса... само его присутствие! – Мы с вами совершенно чужие, малознакомые люди.

От его улыбки у Мэг все перевернулось внутри.

– Совершенно чужие? И это после того, что ты возилась со мной, как с младенцем, на протяжении четырех дней?! Я бы сказал, меня мало кто знает так хорошо, как ты, Мэган.

Мэг почувствовала, что краснеет. Ну и бесстыдство! Настоящий джентльмен никогда бы не позволил себе напомнить об этом. Хотя он, конечно, прав. За эти дни она изучила его тело как свое собственное.

В глубине удивительных фиолетово-синих глаз заплясали смешинки:

– Если кто из нас двоих и должен краснеть, так это я. Подумай сама – неужели ты не заслужила право обращаться ко мне по имени. – Он выпустил ее запястье и осторожно сжал пальцы. – Ну, пожалуйста. Зови меня Стивен.

Мэг попыталась было выдернуть руку. Бесполезно. Он не собирался отпускать ее. Его взгляд неожиданно требовательно впился в ее лицо: – Этот подонок, ожесточивший тебя против всех мужчин... кто он?

– Прошу прощения. О чем вы?

– Меньше всего тебе в жизни нужен мужчина. Это ведь твои собственные слова, верно, Мэган? Женщины не рождаются с подобным отношением к мужскому полу. Это отношение может появиться лишь после встречи с каким-нибудь негодяем. Расскажи, Мэган. Он что, соблазнил тебя? А потом бросил?

У Мэг горело лицо. Никто прежде не смел обращаться к ней со столь откровенными расспросами. Попытка осадить гостя суровым взглядом ни к чему не привела. К тому же пронзительный взгляд синих глаз светился таким дружелюбием, что гнев Мэг поневоле растаял.

– Я прав? – повторил Стивен. Настойчивый, сочувствующий тон склонял к признанию.

Раз уж он сам предположил, что виной всему один лишь человек... Что ж, об одном мужчине в ее жизни можно рассказать.

– Ни то, ни другое. Впрочем... можно, конечно, считать, что и «бросил». Он умер. Но для меня, признаться, его смерть была огромным облегчением.

– Он – это кто? – Пальцы Стивена по-прежнему сжимали ее ладонь.

– Отчим.

– Это благодаря ему вы поселились здесь в богом забытой глуши?

– Пришлось, – с горечью выдохнула Мэг. Свободной рукой Стивен отставил тарелку на столик, а потом накрыл ладонь Мэган другой рукой и потянул к себе. Подчинившись безмолвной просьбе, Мэг присела на краешек кровати.

– Почему пришлось? – В горячих, шершавых ладонях Стивена ее тоненькие пальчики утонули полностью, а сама она тонула в этой неожиданной мужской ласке... И противиться его обволакивающему голосу, в котором сейчас звучало искреннее участие, у нее просто не было сил.

– Сразу же после свадьбы мамы и Чарльза – так звали отчима – он добился официальной опеки надо мной и Джошем.

– По-моему, ты уже вышла из того возраста, когда назначают опекунов.

– Попробуйте лучше доказать это судье Натану Бейлису. На документах стоит его подпись! – Глаза Мэг заблестели от едва сдерживаемых злых слез. – Потом Чарльз решил переехать в эту хижину. И что нам с Джошем оставалось делать? Все права были на стороне отчима. Пришлось переехать вместе с ним. А в конце весны Чарльза убили в драке...

Стивен крепко сжал ее пальцы. Отвернувшись от него, Мэг думала о том, что ей не место здесь, рядом с незнакомым, не внушающим никакого доверия человеком... Нужно бы выдернуть руку, отойти от него, заняться делами. Но где взять силы отказаться от этого безмолвного утешения, что согревало сердце и уносило душевную боль? Как же давно она была лишена мужской поддержки и участия...

Мэг опустила глаза. Загорелые ладони Стивена казались еще темнее на фоне прозрачно-бледной кожи ее рук. Почему она до сих пор не обращала внимания на его пальцы – длинные, тонкие, красивой формы? Даже огрубевшие от работы, с заусенцами вокруг ногтей, эти пальцы выдавали в нем человека благородного происхождения.

Подняв взгляд, Мэг вновь окунулась в сияющую фиолетовую глубину его глаз. Стивен Уингейт из Йоркшира. Правда ли то, что он рассказал о себе? Как ей хотелось верить... и как же трудно было поверить в столь невероятную историю.

– По-видимому, я занимаю кровать Чарльза? Мэг слабо кивнула. Одно испытание следовало за другим. Сначала лицо его... теперь вот голос. Еще вчера голос Стивена звучал хрипло, даже как-то натужно, а сегодня в нем появилась бархатистость, и от этих мягких, баюкающих ноток по спине Мэг то и дело пробегала сладостная дрожь.

– Так, значит, после смерти отчима вы с Джошем вдвоем продолжаете бороться за существование?

– Уж поверьте, без Чарльза борьба дается нам куда проще. – Мэг и не подумала скрыть отвращение к безвольному, ни на что не годному человеку, называвшемуся их опекуном. Целыми днями он только и делал, что изображал уставшего от развлечений праздного повесу. А пока он лодырничал, двоим его подопечным приходилось работать за всех тех слуг, которых обнищавший господин уже не мог себе позволить.

– Почему же вы не уехали после его смерти? – Стивен окинул выразительным взглядом нищенскую обстановку. – Почему не вернулись обратно? У вас ведь был свой дом до тех пор, пока Чарльз не переселился сюда?

– По той простой причине, что благодаря Чарльзу возвращаться нам некуда. – Перед мысленным взором Мэг возник отчий дом, ее любимый Эшли-Гроув... где теперь хозяйничает этот ужасный, отвратительный тип – Гирам Флинт. К горлу подступила тошнота. – Наша хижина да небольшой участок земли – вот все, что осталось от отцовского наследства. И я обязана сохранить хотя бы эти крохи для братьев.

– Братьев? Джош, значит, не единственный твой брат?

– Есть еще Квентин. Он старше меня на год.

– И куда же он, черт побери, пропал? Разве он не жил вместе с вами?

– Разумеется. Но уехал незадолго до гибели Чарльза. Жизнь вдали от цивилизации не для Квентина.

Тем более в этой глуши, среди леса, где каждый день приходится работать не покладая рук, чтобы просто выжить, – пахать, сеять, собирать урожай, рубить дрова, носить воду, ходить на охоту не ради удовольствия, а ради пропитания...

Эту язвительную тираду Мэг оставила при себе. Поначалу Квентин был даже рад переезду, считая жизнь на самой границе величайшим приключением. Но едва ее безответственный, вспыльчивый старший брат понял, сколько труда приходится вкладывать в землю, не знавшую до сих пор приложения человеческого труда, – ферма Дрейков стала ему в тягость, и вскоре он исчез.

– Если верить записке, Квентин вернулся в Тай-Дуотер.

– Записке?! Хочешь сказать, что ему даже недостало смелости попрощаться по-человечески? Вот негодяй! – возмутился Стивен. – Да после того, что он сделал... бросил вас здесь на произвол судьбы... о каком наследстве может идти речь? Он не заслуживает наследства.