Любимых не отпускают - Мария Сергеевна Коваленко

— Да она сама хотела! — мужик с ужасом смотрит на свою ладонь. — Как миленькая ко мне пришла.

— Сама? — Резко, до хруста загибаю палец назад и сразу же берусь за следующий.

— А-а-а… — Мужика начинает трясти.

— Давай еще раз. — Оттягиваю палец. — Кто дал разрешение трогать эту женщину?!

Наклоняюсь ниже, чтобы расслышать имя. И на сей раз урод сдается.

— Катков. Ее агент, — завывая, шепчет урод. — Он сказал, что у девки заканчивается контракт, и он готов подвинуться.

— Подвинуться… — Сжимаю зубы так сильно, что, кажется, они вот-вот рассыплются в крошку.

— Я бабки через своего человека ему передал. Все чисто! — завывает ублюдок.

— Чистюли, блядь. Оба! — Мысленно представляя, как выпускаю кишки Каткову, ломаю второй палец. И отворачиваюсь от этого куска мяса.

— Тва-а-арь, — раздается поскуливание за спиной. — Мертвецы. Оба.

Леванский заливается слезами как пацан. Только мне уже пофиг. Разговор закончен. Дальше с ним будут «общаться» обученные специалисты.

— Закрой глаза, — тихо прошу Еву, заслоняя обзор на корчащееся тело.

— Он… Он будет мстить.

Читаю ужас на бледном лице своей девочки.

— Не будет. — Отправляю сообщение нужным людям и убираю телефон в карман. — Пойдем отсюда. — Не дожидаясь, когда Леванский своим грязным языком подпишет себе смертный приговор, подхватываю Еву на руки и выношу из этого кабинета.

Глава 16. Качели

Ева

В салоне машины темно и тепло. Лео осторожно трогает мои руки — проверяет, все ли в порядке. Ведет кончиками пальцев по лицу. Едва касаясь, гладит шею и ключицы.

Никакого эротического подтекста. В глазах лишь тревога и злость. А меня размазывает от ярких ощущений.

Мурашки бегут от каждого прикосновения. Слезы на глаза наворачиваются от его волнения и заботы. Все как в редких снах, после которых я просыпаюсь в слезах и с распухшим носом.

Моя прежняя несбыточная фантазия.

— Давай все же скатаемся в больницу, — закончив осмотр, хрипло произносит Рауде.

— Внутри травм нет. Он не успел. Остальное заживет. — Прячу под пиджак свои пятнистые руки.

Леванский со мной не церемонился. Стоило сказать «нет», образ уважаемого человека треснул по швам. Передо мной оказался самый настоящий ублюдок, который решил любыми способами добиться своего.

— У тебя вся шея и руки в синяках. А на скуле ссадина как от удара обо что-то.

Знаменитый продюсер подозрительно много знает о синяках и ссадинах. В прошлой жизни я не интересовалась его дорожкой к успеху, а сейчас так и хочется спросить, откуда такие криминальные познания.

— Нет. Не поеду. — Встряхиваю головой, пытаясь выбросить из черепушки глупые мысли. — Они спросят, откуда эта красота. Не могут не спросить. А я не хочу, чтобы кто-то знал о попытке изнасилования. Это не те новости, о которых любят читать в СМИ.

— У меня есть хорошие доктора. Они работают молча.

— Лео… я благодарна тебе за помощь. На этом все.

Толкаю дверцу машины, чтобы выйти. Не могу больше находиться с ним рядом. Но Рауде останавливает.

— Ева, этот боров не причинит тебе вреда. За это я ручаюсь. А вот с Катковым все иначе. Он пока опасен.

— У меня всего месяц до окончания контракта.

— Это до хрена времени! Если он сейчас заляжет на дно, мне сложно будет до него дотянуться.

С трудом понимаю, о чем он говорит. Гриша, конечно, сволочь еще та. Однако вряд ли он попытается продать меня кому-то еще.

— Я умею за себя постоять. Все будет хорошо.

— Еще тридцать дней эта сволочь единолично решает, где ты выступаешь и для кого поешь, что рекламируешь и кому даешь интервью. — Лео на миг стискивает зубы и затем продолжает: — Я читал твой контракт. Ни один адвокат не способен избавить тебя от обязанностей перед агентом. Ни одна живая душа на земном шарике не может запретить Каткову отправить тебя в тур по дальним деревням или устроить адский месяц интервью и телешоу. С катанием на льду, цирковыми фокусами или выживанием на каком-нибудь острове подальше от дочки.

— Еще скажи, что ты лично составлял мой контракт. — Ладонь ноет, так сильно хочется ударить мерзавца по его холеной гладковыбритой щеке.

— Я составил для тебя совершенно другой контракт. Он должен был защитить от всех, в том числе и от агента.

Лео виновато опускает голову.

— Но ты был так занят любимой женой, что Гриша подсунул мне другие бумаги, — озвучиваю свою догадку.

— Уже неважно. Я доверил тебя Каткову. И теперь именно я отвечаю за вас обеих.

Вздрагиваю от этих слов.

— Хочешь, чтобы я впустила тебя в жизнь Вики? — Не только великий Рауде умеет видеть других насквозь. Кое-чему я тоже научилась. — Как удачно все сложилось. Вначале на меня нападает Леванский. Затем внезапно появляешься ты. Спасаешь и предлагаешь свою защиту.

Меня несет. На самом деле я не верю, что за этим кошмаром стоит Лео. Его ярость и тревога были слишком живыми и искренними. Но все эти разговоры о контрактах и защите… не могу с собой ничего поделать.

— Даже думать о таком не смей! — Лео обхватывает меня за затылок, вынуждая смотреть в глаза. — Никогда не смей! — Наклоняется.

Губы вспыхивают, будто уже чувствуют его поцелуй. Бестолковое сердце начинает биться быстрее, словно готово вырваться и вновь упасть под ноги этого мужчины.

— Ты не заслуживаешь моей Вики, — цежу сквозь силу.

— Ева… — Лео отрывает наконец взгляд от моих губ и убирает ладонь. — Я знаю, что не заслуживаю. Только теперь вам от меня никуда не деться. Второй раз я не отпущу, — не скрывая боли, произносит он. А через мгновение дверца машины с моей стороны резко распахивается.

— Ева! — с улицы на меня смотрит Павел. Красивый в своем длинном пальто. Дерзкий со слегка растрепанными волосами.

— Паша?.. — Щеки вспыхивают.

Я не делала ничего плохого, и все же чувствую себя изменницей, застуканной с поличным.

— Родная, вот ты где. — Он бросает на землю роскошный букет цветов и протягивает мне руки. — Я уже обыскался. И в отеле. И здесь. Чуть с ума не сошел… — Паша заглядывает в салон авто и чуть громче добавляет: — Переживал за тебя, любимая.

Глава 17. Двойная игра

Леонас

Наблюдаю за тем, как блондинистый мудак уводит Еву, и тихо подыхаю от злости.

Бесит все! И этот дешевый спектакль с «любимой», словно я куплюсь на пустой треп. И то как быстро Ева позволила увести себя в другую машину.

Умом понимаю, что не имею никакого права ее задерживать, что за пять лет она просто обязана была устроить личную жизнь и найти