Гипнотизер - Барбара Эвинг

Пустынный берег был их жизнью. Когда наступало время отлива, Корделия замечала белые головки своих отпрысков, копошащихся в песке, они искали ракушки и камни, проводя за этим увлекательным занятием многие часы. Она слышала, как они выкрикивают какие-то странные слова, — они были очень изобретательны, придумывая названия для найденных сокровищ. Над ними проносились морские птицы, и в воздухе разливался запах соли и морских водорослей. Однажды Морган много часов проплакал: он нашел рыбку и осторожно принес ее домой, чтобы показать маме, и потом никак не мог понять, почему бьющийся хвост рыбки вдруг застыл, а глаза остекленели. Корделия как могла успокоила сына и научила его оставлять маленьких рыбок в воде среди подводных скал. Она объяснила, что, когда вода прихлынет снова, рыбки будут в полной безопасности.

А затем начинался шторм, тяжелые капли дождя затапливали море, и ветер задувал в окна, вынуждая детей скрыться в сером каменном доме, за которым высились развалины огромного замка. В такие дни они разводили огонь, и Корделия начинала петь:

Когда я был лишь крошкой

И ветер, как и дождь, со мной дружил,

Я знал, что даже небеса

Всего еще одна игрушка для мальца.

Дождь с неба лил и день, и ночь,

Он уносил печали прочь.

Они построили домик на дереве, приспособив для этого старый покореженный временем дуб; она рассказала им о дубе, который рос далеко-далеко на площади в Блумсбери, и о том, как она дружила с луной. Корделия застенчиво призналась им, что считала луну своей лучшей подружкой. Сейчас это казалось ей таким глупым и пустым, но дети очень полюбили эту историю. Когда они смотрели на небо, то говорили: «мамина луна».

Среди руин старого замка дети нашли великолепные тайники. Они рассказывали друг другу о диких воинах-валлийцах, которые были предками их отца. Цветы росли очень высоко — голубые, красные, золотые, а на дверях замка, заросших ракушками, висели засохшие морские водоросли. Они находили крабов, а потом нашли бронзовые пуговицы и стали пересказывать друг другу истории о древних битвах. Дети научились читать и писать (насколько это позволяли способности Корделии) и оставляли друг другу записочки в ветвях дуба. Они решили, что это место станет их почтовым ящиком. Корделия писала: «Нарвите полевых цветов, Манон. Мы поставим их в вазу за ужином». — «Я люблю тебя, мама», — писала ей Гвенлиам. А Морган, которому было всего четыре, хоть и с ошибками, но старательно вывел: «Я видел бальшую птицу».

По вечерам они любили говорить в темноте о загадочных судах, потерпевших крушение, о безлунных ночах, о вспыхивающих огнях, которые словно заманивали одинокие лодки, и об искореженной временем металлической мачте большого корабля.

— Откуда они прибыли?

— Кто?

— Корабли.

Корделия не могла ответить на их вопросы.

— О, дайте подумать… Из Америки!

— А что такое Америка?

— Это другая страна, не эта.

— А где она?

— В другом месте.

— Но где же?!

— О Бог ты мой, Америка есть Америка.

Она и сама не знала точного ответа.

Раньше она сорвалась бы на крик, но теперь лишь заставила себя дышать глубже, а потом сказала:

— Америка — это новая страна. Она находится далеко отсюда. Нам присылают оттуда табак и разные товары. Прекрасного качества продукты. — Она пыталась найти подходящее объяснение. — Мед, ковры, необычные фрукты. Там люди только и делают, что поют целый день. Это новая страна — Америка.

— А что означает новая? — Маленькое красивое лицо Манон было обращено к матери.

— Что?

— Что значит новая? — Гвенлиам посмотрела на мать своими пытливыми серыми глазами.

А Морган добавил тихим голосом:

— Это значит, что она только-только выскочила из моря?

Корделия рассмеялась в ответ.

— Да-да, именно так: она выскочила из моря! А наши моряки и путешественники отправились туда. И теперь они поют там целыми днями. У них счастливая жизнь, и там много меда!

Новая земля, откуда на кораблях привозили ковры и экзотические фрукты, земля, появившаяся из моря, для того чтобы ее открыли путешественники, которые теперь жили там счастливо и беззаботно, с песнями и бочонками меда, — все это не могло не завораживать детей. Они просили продолжения этой чудесной сказки. Иногда, когда вода отступала далеко, они шли по влажному песку, чтобы коснуться разрушенного деревянного корпуса корабля и ржавой мачты, устремленной ввысь, и произносили: «Америка». Они перешептывались между собой о невидимых моряках.

Если Корделия и сожалела о своей прошлой жизни, никто не знал этого. Но во время дождя у огня, который разводили в каменном доме, она начинала рассказывать детям истории из своей реальной жизни, нарушая запреты Эллиса. Она поведала им о своих матери и тетушке, о театре на Литтл-Рассел-стрит, о площади Блумсбери и о Лондоне.

Дети были зачарованы — Корделия видела это ясно — рассказами о том, как тетя Хестер умеет лечить людей с помощью чудесного гипноза. Их очень увлекали истории о театре и мистере Кине, рассказы об их далеком предке, мистере Симе, который служил чистильщиком ламп. Они задавали вопросы о том, как освещается сцена в театре, есть ли там штормы и светит ли солнце. И Корделия пела детям на ночь под звуки настоящего шторма:

Дождь с неба лил и день, и ночь,

И уносил печали прочь.

Корделия пыталась не терять связи с любимой тетушкой, как и со своей старой подругой Рилли Спунс, но она была очень неаккуратным корреспондентом, впрочем, ни ее тетя, ни Рилли Спунс тоже не отличались большим рвением. Однажды тетя Хестер и Рилли проделали долгий путь, чтобы повидаться с Корделией. Они увидели, что у Корделии есть слуги, говорящие на иностранном языке, и она живет в чужой стране: они увидели, что ей до сих пор трудно удержаться, чтобы самой не помыть полы. В глубине души Рилли думала, что Корди просто играет роль леди Эллис, как раньше играла роль королевы Анны или Нелли. Но светловолосые дети заставили умудренную жизнью Хестер прослезиться: в улыбке Манон она узнала свою сестру Кити.

— Посмотрите на меня, как я танцую! — воскликнула Манон.

Наконец, Хестер увидела серые глаза средней дочери Корделии, Гвенлиам, когда Корделия и Рилли прямо указали тете на необыкновенное сходство девочки с ней.

— Я вижу, что это действительно так! Ты очень похожа на меня! — сказала сероглазая пожилая леди с живыми глазами и посмотрела на сероглазую маленькую девочку с таким же живым пытливым взглядом.

Они рассмеялись странности ситуации, а затем Гвенлиам сделала нечто необычное: она взяла руку старенькой леди и погладила ее, внимательно разглядывая кожу и пальцы без колец. Возможно, ее поразили морщинки на руке, а возможно, девочка думала о том, что эти руки знают секреты чудесного гипноза. Она долго держала руку тети в своей детской ладошке.