Вторжение - Антон Карелин

Фрабар молчал. Вельху показалось лишь, что в глазах его что-то мелькнуло. Нечто, похожее на усмешку.

— Да, — кивнул Гленран, — я был счастлив, узнав, как они ошибались. Его Величество лично посетил Кар- хард, Тальгду и Гефар. И после его визитов политика баронств в отношении торговых Гильдий внезапно изменилась... Они держали в руках очень большие деньги и серьезную власть; не было ни одного Барона, который не имел бы собственноручно подписанных векселей, хранящихся в тайниках Гильдии, — как и ни одного сколь угодно влиятельного в Баронствах лица... поэтому, когда шесть из восьми Гильдий были обвинены в преступлениях, список которых занимал на каждую по нескольку листов, и все имущество их было конфисковано, а все векселя уничтожены, мало кто не был счастлив или доволен.

— Ваш Император светел или жесток? — неожиданно серьезно спросил Фрабар.

Вельх Гленран, лучший телохранитель Империи, вздрогнул, не сумев сдержать своих чувств.

— Я не хотел... — начал было черноволосый.

— Нет, — отрицательно покачал головой Вельх, опуская глаза и неожиданно для себя самого краснея, — ты, наверное, задал вполне закономерный вопрос. Только я не могу ответить на него. Не могу быть уверенным в истинности своих слов.

Фрабар молчал, ожидая продолжения.

— В том, что ты сказал, большая доля богохульства. Практически любой житель Империи, если не брать приближенных ко Двору, услышав твои слова, счел бы тебя сумасшедшим или насмешником, которому полагается по меньшей мере десяток плетей; кроме того, ты был бы облит презрением, молчаливым или крикливым, со всех сторон. Империя любит Его. Он герой. Возможно, полубог. Уж точно, Высокий... нет такой женщины, которая не желала бы его. Практически нет мужчин, которые считали бы его недостойным править. Его мудрость и воля не подвергаются сомнению... — Вельх внезапно закашлялся, согнулся пополам и, выпрямившись, вытер с глаз слезы.

— Дьявол, так было еще три, даже два года назад... Но теперь все по-другому. Теперь все боготворят Катарину, его дочь. Потому что ответ Гильдиям за смерть Брана был последним из дел, которые Император свершил, да и мало кто из простонародья увидел эту далеко не афишируемую взаимосвязь... И уже пять лет он угасает, питаясь лишь скорбью по своим матери и жене.

Вельх помолчал, вспоминая учителя, и продолжил, поднимая голову и снова встречая этот краткий, спокойный, собранный темный взгляд.

— Убийство Давира многое изменило у нас во Дворце. И Катарина, и Краэнн начали после его смерти всерьез задумываться о политике, о возможностях и ловушках власти. Три года назад мы все стали падать в бездонный колодец.

«Дьявол, как объяснить тебе все это?!. — думал Глен- ран. — Как показать тебе, не знающему практически ничего, пришедшему из темной, безликой для меня бездны в наш мир, все то, что сам я пытался понять годами, и сейчас, освободившись от вяжущей, сковывавшей меня пустоты, только начинаю понимать?..»

Но Фрабар кинул на него лишь еще один-не содержащий никаких видимых чувств взгляд, и Гленран неожиданно осознал, что Прошедший Врата понимает все, от первого до последнего слова.

Видно, столь разные, миры их были все же похожи в своей основе. Верно, старая пословица южан правдива, люди и вправду везде одинаковы.

Вельх лениво потянулся и зевнул. Напряжение оставило его.

И именно в этот момент легкая волна холодного воздуха обдала их обоих, рождаясь где-то метрах в пяти выше, вместе с тихим хлопком и краткой, отчетливой синей вспышкой.

Воины задрали головы, вскочили каждый по-своему: Вельх перекатившись в сторону, Фрабар — ухватившись за черный древесный ствол, и, оттолкнувшись от него, прыгнувший в сторону.

Это был маленький дракон. Кожа его в свете заходящего солнца пьшала, словно червонное золото. Он спустился вниз и, усевшись на нижнюю из ветвей, замер, сложив крылья за спиной. Вельх и Фрабар, как по команде, подошли поближе. Почему-то обоим казалось, что голос у дракончика будет очень писклявый и негромкий, а потому слушать то, что он сейчас скажет (ведь скажет непременно), нужно было шагов с двух-трех.

Высший Магистр внимательно смотрел на обоих. Черные глаза его блестели.

— У нас немного времени, — мощным, глубоким, слегка вибрирующим голосом, не похожим ни на один другой, сказал он. — Практически все первичные процессы исполнены, скоро здесь появится герцог Дориан; вполне возможно, вам придется решать непростую дилемму, быть может, несколько. И даже последовать за ним в Дэртар, если на то будет истинная воля Главы.

Вельх едва заметно вздохнул. Дракон, не обращая на это никакого внимания, без паузы продолжал.

— Первое: мне известно, кто этот воин, — острым кончиком длинного хвоста он указал на Фрабара, — но я не желаю предпринимать самостоятельных действий до того момента, как со своим решением определится владелец Хранителя. И до того, как сегодня вечером начнется Общий Сбор, где будет обсуждаться проблема Врат. Второе: ты, Гленран, раз уж оказался волей судьбы и друидов здесь, рядом с ним, думайте о жизни шестерых и о благе Империи. Близятся странные, возможно, очень тяжелые времена. От имени Совета Конклава и, собственно, от самого себя я призываю тебя действовать исходя из побуждений гражданина Империи. Приближенного к Высокому Двору. Это понятно?

— Да, — ответил Вельх, раздумывая, спросить или не спросить.

— Третье: вы практически у цели. Возможно, ваше присутствие у Башни повлечет за собой разгадку столь старой загадки, быть может, нет, но в любом случае сами войти на остров и даже увидеть его вы не сможете. Я хотел бы вам помочь, но находиться здесь более нескольких минут, а тем более творить волшебство, я не могу, потому что буду замечен и вычислен мгновенно. Возьмите это. — Тонкая, изящная и кажущаяся весьма сильной золотистая лапа вытянулась вперед, когти разжались, и на подставленную Вельхову ладонь медленно опустилось белое птичье перо. — Ключ к дверям Башни, — продолжал дракон. — Как только наступит ночь, попытайтесь войти туда. Ночью... — он явно хотел сказать что-то важное, но передумал в самый последний момент, — ночью сделать это будет... вполне возможно.

— Четвертое? — с непроницаемым лицом спросил Гленран, все еще неспособный решить, спрашивать или не стоит.

— Нет, пока это все, — ответил дракон.

— Могу я задать один вопрос?

— Быстрее.

— Почему вы действуете втайне от Конклава?

В глазах маленького дракончика что-то блеснуло. Кажется, это было недоумение заданным вопросом.

— Ты что-нибудь знаешь обо мне, человек? — без тени презрения, очень по-деловому спросил Магистр.

— Я многое слышал о вас, — улыбнувшись, ответил Гленран.

— Тогда к чему этот глупый вопрос? Спрашиваешь ли ты, предаю я Империю или нет? Или желаешь услышать о моих подозрениях насчет предателей внутри Конклава? Это полный абсурд — думать, что я отвечу на такой вопрос...