Прекрасный цветок - Энн Вулф

— И тем не менее, эта «ничего не значащая связь» длилась почти месяц. — Ева была сильна той холодной яростью, которая не проявляется внешне, но разрывает человека изнутри, опустошая душу и постепенно подтачивая нервы. Именно эта кажущаяся пустота в душе, являющаяся на самом деле клубком затаившихся терзаний, создавала эффект внешней рассудочности и спокойствия. — Слушай, Фрэд, мне безразличны твои оправдания. Я хочу сейчас только одного — спокойно, без скандала разойтись с тобой. Не понимаю, почему ты не хочешь дать мне эту возможность?

— Опомнись, Ева! Ты готова разбить семью из-за связи, о которой я забыл в тот же день, как только она закончилась! Это секс, обычный секс. Инстинкт самца, видящего привлекательную самку. Будь реалисткой, Ева. Большинство пар проходит через супружескую измену. Если бы из-за этого разводились все, семейных людей не то что в Австралии, но и во всем мире просто не осталось бы. Иногда у меня создается такое впечатление, что ты совершенно не знаешь жизни. Я не говорю о том, что такое будет происходить постоянно, но оступиться может любой человек. Тем более что для мужчины это естественно. Ты простила Анну, так почему ты не хочешь дать мне еще один шанс? Чем Анна лучше меня?

— Мы с Анной вместе всю жизнь. Да, она поступила подло, но это единственный ее проступок передо мной. А ты? Ты уже давно позабыл о том, что я чувствую, что думаю. Заставил меня разорвать отношения с Джеральдом, очень дорогим мне человеком. И из-за чего? Фрэд, ты требовал от меня того, чего сам не в состоянии оказался дать.

Фрэд сбавил тон, осознав, что давить на Еву бесполезно. Он заговорил умоляющим голосом:

— Вспомни, Ева, ведь мы были счастливы вместе. Безумные страстные ночи без сна, проведенные в одной постели! Ты же хотела меня и хочешь до сих пор. А наши планы на будущее — неужели ты сможешь перечеркнуть все это из-за пьяной болтовни Анны? Не сомневаюсь, что она преувеличила все раз в десять, рассказывая тебе о том, чего не было и быть не могло. Она не интересовала меня как женщина, я видел в ней лишь самку, желающую секса для самоутверждения. Неужели ты плюнешь на все, что было между нами, из-за подруги, которая сама затащила меня к себе в постель?

— Анна не рассказывала подробностей, Фрэд. Мне достаточно одного факта — твоей измены. Остальное уже не имеет значения. И мне наплевать на то, что естественно, по твоим словам, для мужчин. Если это действительно так, я останусь одна навсегда. Пусть. Время покажет, кто из нас прав. Ты знал, как я отношусь к измене, и сделал свой выбор. Думаю, нам не о чем больше говорить. Я устала переливать из пустого в порожнее.

Фрэд снова вскипел.

— Учти, Ева, развода ты не получишь. Я и не подумаю согласиться на это! — В бешенстве Фрэд ударил кулаком по стене — его лицо исказилось от боли. — Ты будешь только моей женой, не рассчитывай выйти замуж второй раз!

— Ты забываешь, Фрэд, что времена, когда жене требовалось согласие мужа на развод, давно прошли. Сегодня эта процедура проста для обоих. Советую тебе для твоего же блага не усложнять ее. — Ева поймала себя на том, что почти наслаждалась парированием выпадов мужа. Ей стало невыносимо противно. — Хватит, Фрэд. Пожалуйста, уходи. Ты сделал мне больно, очень больно. Так не заставляй меня страдать еще сильней. Поверь, угрозы, уговоры — все это бессмысленно. Я не изменю своего решения.

Глаза побитой собаки — на пороге дома, затем в суде, после развода. Его глаза. Такие прежде любимые, любящие, горящие страстью к ней… и, видимо, к Анне. Тогда Ева думала, что не выдержит невыносимой тоски, тисками сжимавшей сердце. Но встреча с Нордом изменила многое…

Да, Ева изо всех сил старалась сохранить хорошие отношения с Анной, но многолетняя дружба дала трещину, склеить которую было невероятно сложно. Сейчас, соглашаясь на встречу, Ева разрывалась от противоречивых чувств, охвативших ее. Она простила подругу, но было ли это прощение искренним и полным? Ева винила себя за непоследовательность, за нежелание видеть Анну. Чем она лучше Анны, если ее великодушное прощение всего лишь фарс, самообман? Зачем протягивать руку и тут же отнимать ее? Ева тяжело вздохнула.

Взглянув на часы, она поняла, что раздумывала слишком долго — на завтрак не остается времени. Наскоро надев темно-фиолетовый пиджачок, юбку в тон и бледно-розовый топик, Ева буквально выбежала из дома. В «Ароматик» столько дел, что она просто не имеет права опаздывать!

Неугомонный Джеральд Вудс не мог пропустить такое важное мероприятие, как обсуждение рекламного проекта коллекции Питера Сэйма. Ева даже улыбнулась про себя, когда увидела его в офисе. У самого — работы непочатый край, но как же оставить друга в беде!

— Не думала, что ты приедешь, Джеральд. У тебя ведь множество дел.

— Все мои дела меркнут по сравнению с тем, что происходит здесь. Ты могла бы догадаться, что я не усижу в своей конторе и примчусь сюда.

— Хитрец! — засмеялась Ева. — Ведь ты боишься, что без твоих идей мы с Эткинсом провалим всю задумку.

— Сама проницательность! И как ты только умудряешься отгадывать мои мысли с такой точностью?

Ева легонько подтолкнула Джеральда локтем.

— Ты сам меня этому научил.

— Господа! Вместо того, чтобы устраивать словесные перепалки, занялись бы лучше делом, — вмешался Эткинс. — Вас, например, мисс Дэвис, может быть, посетила гениальная идея сегодняшней ночью?

— Боюсь, что нет, Вильям, Ночью мне снились кошмары, не имеющие никакого отношения к коллекции Сэйма, — грустно пошутила Ева. Воспоминание о кошмаре подпортило ей настроение, ненадолго улучшившееся от приезда Джеральда.

Вудс заметил мгновенную перемену в интонации девушки и решил вновь направить разговор в шутливое русло.

— Ева, а ты представь кошмарный сон, в котором участвует Питер Сэйм со своей коллекцией. Можно было бы снять фильм: «Ужасы парфюмера». Он приходит к тебе, как средневековый монах, в темном одеянии с капюшоном, бормоча под нос молитвы. Затем извлекает из котомки, предназначенной для индульгенций, свои флаконы, источающие, зловещий запах серы. Сэйм расставляет их на твоем туалетном столике, и они начинают загадочным образом превращаться в души людей, умерших в твоем доме задолго до того, как ты въехала туда…

— Джеральд! Дом новый! — прервала монолог Вудса хохочущая Ева.

— Не важно, — замогильным голосом вставил Эткинс. — На том месте, где сейчас стоит дом, тысячу лет назад казнили ведьм. И сжигал их не кто иной, как инквизитор…

— Питер Сэйм! — закричал Джеральд, и все дружно расхохотались.

Когда они наконец отсмеялись, началось обсуждение насущных дел. Все ждали приезда некоего Роберта Венслоу из фирмы «Плежерс роад», у которого была возможность показать многомиллионному населению Австралии (разумеется, жаждущему быть в курсе последних новостей моды), какой аромат предлагается им нынешней зимой. Эткинс и Джеральд принялись фантазировать по поводу возможных вариантов того или иного рекламного ролика.