За Темными Лесами - Крис Риддел

— Не уходи! — что есть силы крикнул Прутик. — Мама! Спельда!

Музыка как обезумела. Голоса звучали нестройно, пели кто во что горазд.

— Вернись! — безутешно звал Прутик, бросившись вслед за ней. — Не оставляй меня!

Он мчался сквозь ослепительный туман, натыкаясь на ветки и коряги, падая на землю. И каждый раз он вскакивал, прорываясь сквозь заросли вслед за ней.

Должно быть, Спельда ищет его, она поняла, что он в беде, — решил мальчик. «Она догадалась, что я сбился с тропы. Она пришла, чтобы отвести меня домой! Я не могу потерять ее из виду!»

Затем Прутик увидел ее снова. Теперь она стояла неподалеку, повернувшись к нему спиной. Музыка снова стала тихой и нежной, чьи-то голоса запели колыбельную. Прутик дрожал от волнения. Он подбежал к матери, назвав ее по имени, но Спельда не двинулась с места.

— Мама! — закричал Прутик. — Это я! Спельда, кивнув, повернулась к нему лицом. Но почему она так странно себя ведет?

Музыка стихла. Спельда стояла перед мальчиком, наклонив голову; капюшон шубы был надвинут на глаза. Медленно она раскрыла объятья. Прутик сделал шаг вперед.

И в этот самый миг Спельда издала душераздирающий крик и отшатнулась, схватившись за голову. Музыка снова заиграла громче. Она звенела и дрожала, как сильно бьющееся сердце. Спельда закричала во второй раз — дикий вопль, от которого у Прутика кровь застыла в жилах, — и стала руками хвататься за воздух.

— Мамочка! — завопил Прутик. — Что с тобой? Он увидел струйку крови, текущую из отверстия у нее на лбу. Еще одна рана была на плече, и еще одна — на груди. Голубой мех стал пурпурным от крови. Она все еще была жива. Корчась и плача от боли, она пыталась нанести ответный удар своему обидчику.

Прутик в ужасе смотрел на происходящее. Он хотел помочь ей, но как? Что он может сделать? Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным.

Внезапно Спельда схватила себя за шею, и кровь потоками стала хлестать у нее меж пальцев. Она охнула и стала тихо оседать. Несколько секунд Спельда лежала на земле, извиваясь в агонии, и наконец затихла.

— Нееееет! — простонал мальчик.

Он упал на колени и стал трясти за плечи недвижное тело. Спельда не подавала признаков жизни.

— Она умерла! — рыдал Прутик. — Это я виноват! Но почему? Почему? Почему? — всхлипывал он.

Горькие слезы катились по его щекам, падая на забрызганную кровью шубу матери, пока мальчик обнимал безжизненное тело.

— Перестань плакать, — раздался голос сверху. — Тебе просто морочат голову.

Прутик поднял глаза.

— Кто ты? — спросил он, утирая слезы.

Но никого он не увидел. Слезы снова потекли по его щекам.

— Это я. Я здесь, — ответил кто-то.

Прутик вглядывался в кроны деревьев, но никого так и не увидел. Он вскочил на ноги.

— Выходи! — закричал он, вытащив нож. — Только попробуй тронь меня! — Прутик яростно рубил воздух своим оружием. — ВЫХОДИ! — прямо взревел он. — Покажись, если ты не трус!

По-прежнему никого. Убийца предпочел остаться невидимым. Мщение приходилось отложить. Горькие слезы, слезы отчаянья катились ручьями по щекам мальчика, от рыданий содрогалось все его тело.

Затем начало происходить что-то странное. Вначале Прутик подумал, что ему все примерещилось. Но это был не сон, а явь. Ландшафт вокруг потихоньку начал меняться. Туман понемногу рассеивался, лазоревый свет померк, музыка стихла. Прутик тревожно огляделся и увидел, что он в том же лесу, а перед ним стоит, вероятно, тот, кто только что разговаривал с ним.

— Это ты! — Он понял, кто стоит перед ним. Это было существо, знакомое ему по рассказам Вихрохвоста: Птица-Помогарь, единственная в своем роде, потому что, сколько бы их ни было, каждая считала, что она лишь одна такая на свете. В горле у мальчика встал комок.

— Зачем ты это сделала? — подавив рыдания, спросил Прутик. — Зачем ты убила Спельду? Мою дорогую мамочку!

Огромная Птица-Помогарь склонила голову набок. В лучах солнца массивный кривой клюв заблестел, а пурпурный глаз стал неистово вращаться, изучая мальчика со всех сторон.

— Это вовсе не Спельда, мой мальчик, — сказала Птица-Помогарь.

— Но я слышал ее голос, — ответил Прутик. — Она сама сказала, что она — моя мать. Зачем ей было…

— Посмотри сам, — предложила ему птица.

— Я…

— Посмотри на ее руки, ноги… Откинь капюшон и взгляни на лицо, — настаивала птица. — И тогда ты скажешь, действительно ли это твоя мать.

Прутик вернулся к телу и нагнулся над Спельдой. Что-то в ней изменилось. Шуба перестала быть похожей на шубу, а выглядела теперь как настоящая звериная шкура. Он внимательно рассмотрел руки и понял, что рукава им слишком тесны. Мальчик обошел вокруг Спельды и обратил внимание на ее ладони: трехпалые, с оранжевыми когтями. И на ногах были когти. Сделав глубокий вдох, он посмотрел на птицу.

— Но…

— А теперь посмотри на ее лицо, — сказала Птица-Помогарь. — И ты поймешь, от чего я тебя спасла.

Прутик подошел ближе и дрожащими пальцами откинул упавший на лицо меховой капюшон. Тотчас же он вскрикнул от ужаса. Он не был готов увидеть такое.

Чешуйчатая коричневая кожа, похожая на промасленную оберточную бумагу, туго обтягивала череп, выпученные желтые глаза таращились на него, рот с двумя рядами кривых острых зубов был оскален, мертвая морда чудовища была искажена гримасой боли и ярости.

— Кто это? Хрумхрымс? — тихо спросил Прутик.

— Нет, это не Хрумхрымс, — ответила Птица-Помогарь. — Его называют Черепушка. Охотится на мечтателей, заблудившихся или задремавших в колыбельных рощах.

Прутик огляделся. Вокруг него стояли колыбельные деревья, тихо напевая под лучами солнца, отбрасывавшего световые пятна. Он тихонько потрогал свой платок.

— Если ты попал в колыбельную рощу, то видишь то, что угодно этим деревьям, пока не станет слишком поздно. Какая удача для тебя, что я вовремя вылупилась из кокона.

Над птицей висел, раскачиваясь, огромный кокон, похожий на выстиранный носок на бельевой веревке.

— Ты отсюда вылупилась? — спросил мальчик.

— Ну конечно! — ответила Птица-Помогарь. — А откуда же еще? Ах, мальчик мой, тебе еще многому надо научиться. Вихрохвост был прав.

— Ты знаешь Вихрохвоста? — Прутик раскрыл рот от удивления. — Но я не понимаю, как…

Птица-Помогарь нетерпеливо застрекотала.

— Вихрохвост спит в наших коконах и видит сны, которые мы видим, — объяснила она. — Да, я знакома с Вихрохвостом и со всеми другими птицами моего рода. Нам снятся одни и те же сны.