От золота до биткойна - Антон Попов

— И на Земле тоже, — Анна, протянув руку, перевернула страницы на мониторе. — Мне у них особенно нравится вот что. Вот этот парень, Кевин Чен, из Дубая, — в воздухе между ними повисло улыбчивое китайское лицо, — уже участвовал в трех успешных ICO. Все проекты вполне живы, растут и развиваются. В том числе небезызвестный «Гипертранс».

— О, вот это солидно, — Дмитрий был впечатлен. — Парнишка сам инженер, я смотрю, внес лепту в каждый из проектов — технически.

— Похоже, у него есть нюх. Меня его присутствие сильно обнадеживает.

— Ну что ж, значит, «Адд-Верс». С юридической стороной, думаю, у них все в порядке, иначе мы бы сейчас их вообще не обсуждали?

— Конечно, — Анна слегка улыбнулась.

— Сделаешь тогда, как обычно? Я очень надеюсь, что в ближайшие дни я буду занят совсем другими заботами. Где мне подписать?

— Вот здесь, и здесь, — легким жестом Анна вызвала нужную страницу. — Это обычный наш смарт-контракт, тебе тут все знакомо.

— Это точно, — Дмитрий быстро приложил большой палец к двум указанным точкам голограммы — отпечаток на мгновение вспыхнул ярко, потом стал обычной тонкой графической картинкой, скрепив все их взаимные обязательства.

Слово «подписать» уже давно утратило свой первоначальный буквальный смысл. Только очень, очень старомодные люди теперь настаивали на выведении каллиграфической подписи на бумаге, и то лишь по очень особым случаям.

— Последний вопрос, — Дмитрий поднялся из-за стола. — Ты с голдой давно дело имела? Хочу вот прикупить. Что там вообще сейчас происходит? Я давно не следил. Ищу вот какого-нибудь надежного продавца, не хочу бросаться на абы кого.

— Да с голдой-то тебе чем продавец так важен? — усмехнулась Анна. — Золото есть золото, только убедись, что это оно и что он его не украл, — остальное не принципиально. Нет, я сама голдой давно не занималась. Спроси лучше у Антона, он как-то недавно упоминал, что у него есть кто-то.

— Спрошу. Ладно, спасибо за все, удачи!

И Дмитрий, повернувшись, заторопился назад, в соседний зал ресторана. К Марии.

У читателя может сложиться впечатление, что наши разговоры про революцию и колоссальные изменения, предстоящие человеческому обществу, чересчур пафосны. Причем пафосны неоправданно, ведь мы сами только что приложили немалые усилия, чтобы доказать, что в общем-то не так уж и много изменилось пока в мире финансовых технологий. Ну да, добавилось кое-что новое, но ведь и старое все осталось на месте, никуда не исчезло.

На это можно ответить, что настоящая революция отнюдь не отменяет всего, что было до нее, не разрушает мир специально «до основанья, а затем», не отрицает всего предшествующего развития общества. Она лишь дает новые инструменты. Люди начинают применять их наряду со старыми, убеждаются в их эффективности, начинают использовать их все больше и больше — и, глядишь, через поколение-другое все общество оказывается уже сформированным новыми реалиями. Хотя вроде и старые никто не отменял. Возвращаясь к неолитической революции: люди отнюдь не перестали охотиться и собирать всяческие ягоды и грибы с изобретением земледелия. Они и до сих пор это делают. Просто охота и собирательство больше не являются основой экономики, главным источником пропитания для большинства людей. А в течение довольно долгого времени после появления земледелия, надо думать, их роль еще оставалась в обществе довольно значительной, заметной и уважаемой.

Это можно сравнить с процессами, происходящими в фундаментальной науке. Каждая новая крупная теория, которая начинает доминировать в научном сообществе, обычно не отрицает огульно предыдущую, которая господствовала до нее. Эйнштейн не «опроверг» физику Ньютона, он, по сути, превратил ее в частный случай своей более широкой и общей теории. От этого физика Ньютона не стала менее истинной, просто перестала быть универсальной. Желающие найдут похожие примеры и в других областях. Наука развивается индуктивно — от частного к более общему. Вообще, любое человеческое знание развивается индуктивно, если это настоящее знание. Говорят, что первый признак лженауки — когда она отрицает и объявляет ложью все, что было до нее. У настоящего знания нет такой потребности — ему никогда не нужно «забыть все, чему вас учили раньше». С небольшой поправкой на новую информацию этому старому всегда найдется применение.

Человеческое общество в целом развивается схожим образом. История — это не простая механическая смена марксистских «формаций». Изменения всегда довольно инерционны — почти всегда ушедшие эпохи оставляют за собой целый шлейф всевозможных пережитков и обломков прежней реальности. Как те же дворянские титулы в Великобритании. Или многие из обычаев нашего общественного этикета. Понятно, что все это пережитки феодальной эпохи, уже давно лишенные практического смысла. Впрочем, иногда вот в таком фантомном виде некоторое время выживают и целые общественные институты. Например, в той же Англии вместе с титулами сохранились и остатки феодального землевладения, и феодальной же по своей сути земельной ренты. Примерно такой же судьбы можно ожидать и для многих из привычных для нас институтов, которые, как кажется, «отменяются» технологической революцией.

Тем не менее происходящие сегодня изменения глубоки и глобальны, и происходят они куда быстрее, чем можно было бы ожидать. Новости пестрят заголовками об успехах альтернативной энергетики, крупные автопроизводители один за другим объявляют о переориентации своего производства на электрокары, в США принимается закон, открывающий зеленую улицу машинам на автопилоте, люди готовятся к экспедиции на Марс, искусственный интеллект становится основной ареной международного соперничества, на смену ИТ (информационным технологиям) в качестве перспективного и актуального направления человеческой деятельности стремительно выходят РТ (роботехнологии), медики наперебой обсуждают новые способы лечения рака, а в 2018 году в оборот должно поступить первое лекарство «от старения». Криптовалюты — лишь один из элементов в этом ряду, и далеко не самый зрелищный. Рождение нового типа экономики вообще легко не заметить среди всех этих увлекательных (и действительно важных) событий. Не заметить до тех пор, пока она, эта экономика, не войдет прямо и непосредственно в жизнь каждого и не возьмет того, кто не успел к ней подготовиться, за глотку. Сейчас на наших глазах повторяется «эффект сланцевого газа», только последствия потенциально могут оказаться еще более масштабными и далеко идущими.

Главное в технологической революции, бесспорно, это ее социальный аспект. И как раз именно он наименее очевиден в плане прогнозов. Например, в связи с альтернативной энергетикой люди прежде всего говорят об экологии, и мало кто сейчас даже задумывается о том, что именно означает развитие энергетики (вкупе с тотальной автоматизацией и теми же аддитивными технологиями — 3D-принтерами, грубо говоря) для экономики в целом. Между тем здесь вырисовывается вполне однозначный вектор развития, который дополняют и подтверждают инновации и в других областях. Экономика — а вместе с ней и общество в целом — развивается в сторону децентрализации и автономности. Огромные заводы размером с небольшой город, характерные для ХХ века, все больше уходят в прошлое. В них просто больше нет необходимости — ни экономической, ни организационной. Все те же самые задачи успешно решаются гораздо меньшими по размеру и гораздо более гибкими по своему технологическому циклу производствами, на которых занято на порядок, а то и на два порядка меньше людей.