Вредность - не порок - Катерина Полянская

Не особо думая, что делаю, я побежала на звук. Правильно, если бы подумала — бежала бы в другом направлении! А так… что с меня возьмешь!

Заходящийся криком младенец лежал прямо на земле. Рядом стояла женщина. Я пригляделась, поднапрягла свои ленивые извилины и узнала в ней Тину. Вот только радоваться нежданной встрече не стала. Потому как увидела ее совершенно безумные глаза. А еще — длинный черный меч в руках, занесенный над ребенком. М-да, она явно здесь не колыбельную поет…

По нервам вдруг ударило запоздалое чувство опасности. Ну да, как всегда, вовремя! Я уже говорила, что в экстренных ситуациях я жуткий тормоз? Ну, значит, повторять необходимости нет.

Весь облик женщины отражал вполне определенные и не особенно дружественные намерения. Лицо ее заливала восковая бледность, выпученные остекленевшие глаза были затуманены, но рука, держащая меч, ничуть не дрожала. Странно… Загипнотизировали ее, что ли?

Да, от нее действительно слегка фонило. Только этого еще не хватало!

Мамочки! Что же делать? Я лихорадочно пыталась собрать расползающиеся мысли в кучу. Так, спокойно. Бежать звать кого-нибудь на помощь нет времени. Орать — нет смысла, все равно не услышат: до ближайших домов далековато, а в конюшнях я никого не видела. Значит, придется выкручиваться самой. Использовать магию? Тоже не вариант. Ни на что путное я по определению не способна, так еще и ребенка задеть можно. На физическую силу тоже не особо надеюсь…

Вот теперь стало страшно по-настоящему.

Нет, так не пойдет!

Я послала все свои здравые мысли к лешему и шагнула вперед.

— Тина? — осторожно окликнула сумасшедшую. — Вы меня слышите?

Реакции не последовало. Казалось, женщина меня не только не слышит, но и не видит и вообще не подозревает о моем существовании.

Интересно, она долго так стоять собирается?

Медленно, очень медленно я приблизилась к ней и тронула за локоть. На сей раз реакция не заставила себя долго ждать. В виде удара этим самым локтем в живот. Никак не ожидавшая такой подлости, я закашлялась и плюхнулась на зад.

Зато Тина наконец отмерла.

— Пшла вон, дрянь, — прошипела эта сумасшедшая.

И откуда столько злобы? Вроде бы тогда, в День Согласия, она выглядела абсолютно адекватной. Если не считать блаженной улыбки… но это из другой оперы.

Острие меча, разрывая воздух, устремилось вниз. Ребенок огласил округу новым воплем. Но я, пожалуй, переплюнула его в громкости.

Сердце стучало очень быстро. В голове пульсировала одна-единственная мысль… чужая и почему-то мужская — вернее, мне ее нашептывал мужской голос: «Убей, убей, убей…»

Не знаю, как мне это удалось, но я вытолкнула ребенка из-под удара и теперь, лежа на его месте, наблюдала за несущимся ко мне клинком. Следующие несколько секунд показались бесконечными. Вот меч наконец достиг своей цели и кольнул меня куда-то в плечо. Следующее, что я почувствовала, — жгучая боль, которая разлилась от раненого плеча по всей правой руке. Верх платья стал противно мокрым.

Дальше я действовала по принципу «не съем, так хоть покусаю», хотя в данном случае правильнее было бы сказать «в грязи поваляю». Перекатившись, метнулась к Тине, схватила ее за ноги и со всей дури (этого добра у меня навалом) ка-а-ак дернула…

Пострадавшая конечность отозвалась нестерпимой болью, в глазах потемнело. Если бы я и так не валялась на земле, то всенепременно обзавелась бы еще одной шишкой на своей черепушке. Хоть где-то повезло. Ободренная этой мыслью, я провалилась в бархатную темноту.

— Какого лешего у нее оказался твой меч? — Голос Алекса периодически срывался на рык. Причем орал он явно на Габриэля. Ну да, кому же еще мог принадлежать черный меч, невесть как оказавшийся в руках обезумевшей Тины.

— А я почем знаю? — вяло огрызался ангел. — И вообще, какого упыря твоя девка вечно ухитряется во что-нибудь вляпаться?!

Некоторое время я лежала не шевелясь и вслушивалась в происходящее вокруг. Сознание упорно не желало возвращаться в реальность. Вот только чья-то рука, настойчиво трясущая меня за плечо, — к счастью, за здоровое, но все равно приятного мало — оказалась весомым аргументом.

Я с трудом разлепила веки и увидела склонившуюся надо мной Любу. Потом окинула взглядом окружающее пространство… Ни Тины, ни младенца в поле зрения не наблюдалось. Зато, кроме Любы, я обнаружила рядом с собой разъяренного Алекса, непривычно притихшего Габриэля и еще с десяток жителей долины, расхаживающих между деревьями.

Пока я была в отключке, меня успели переложить поудобнее, даже плащ подстелили. Гадать, кто это у нас такой заботливый, не приходилось. Властелин!

Ох и влетит же мне!

Плечо жутко болело. А вместе с ним — наверное, из солидарности — ныло и все остальное, что находилось справа выше пояса. А еще было мокро и липко. Я чуть скосила глаза: весь правый рукав из белого превратился в грязно-бурый.

Мое пробуждение не осталось незамеченным. Люба наконец перестала меня трясти и негромко окликнула спорящих мужчин:

— Она очнулась. Нашли время ругаться! Алекс, забирай свою хранительницу.

Властелин прекратил костерить ангела и склонился ко мне. Вид у него был более чем мрачный.

— Ты как? — обеспокоенно спросил он.

Гм… Гениальный вопрос. А что, по мне не видно?

— Просто замечательно, — зло прошипела я. — В меня всего лишь мечом немного потыкали. Подумаешь! Зато получила массу незабываемых ощущений.

Алекс что-то неразборчиво пробормотал себе под нос (причем это «что-то» явно не предназначалось для повторения в приличном обществе), подхватил меня на руки и понес подальше от злополучного места. Я жалобно пискнула, ощутив новую вспышку боли.

Шел он быстро, как будто нес не взрослую девицу, а какую-то не слишком большую зверюшку. Меня никогда раньше не носили на руках. Вернее, прошлого раза я не помню. Так что сейчас я с любопытством прислушивалась к своим ощущениям. А ничего, мне нравится! Я поболтала в воздухе ногами и невольно улыбнулась. Если бы еще рука так не болела, было бы совсем хорошо.

Потом склонила головушку к груди Алекса и неожиданно для себя самой отметила, что мне очень приятно находиться в его руках. Горячих, крепких… Тепло, проникая через ткань, приятно успокаивало, и я уже почти собралась отключиться (я ж раненая, мне по определению положено), как вдруг вспомнила что-то важное:

— Где Тина? И ребенок? И как вы меня нашли?

— Ими занимается Дармир, — отозвался Алекс.

А, конечно, Дармир же у них лекарь. Интересно, а меня почему к нему не сплавили? Решили — само заживет? Или это такой изощренный способ избавиться от новоявленной хранительницы?

Алекс между тем продолжал:

— Тебя долго не было, и мы уже начали беспокоиться. Исходя из прошлого опыта, я решил, что тебя проще всего найти в конюшне, — он лукаво улыбнулся, — поэтому именно туда и пошел. Пока вы там воевали, Тина приложилась головой обо что-то твердое — это и поставило ей мозги на место. Оклемавшись, она увидела, что натворила, и стала на всю долину верещать, что убила хранительницу. Теперь она посыпает голову пеплом и требует применить к ней самые суровые меры наказания.