Допустимая погрешность - Чингиз Абдуллаев

Молоков подчеркнул слово «родственников».

— Мы об этом уже говорили, — напомнила Евгения Алексеевна, просто Майя Александровна это забыла, с подчеркнутым сарказмом произнесласестра Ратушинского.  Но я думаю, что наш эксперт довольно быстро разберется,кто и зачем взял эти чертовы документы. А где ваша подруга? Она ведь тоже былав тот день в вашем доме. Вместе с мужем.

— Моя подруга не имеет к пропаже никого отношения, —спокойно парировала Майя Александровна. Ее слова с заметным грузинскимакцентом, казалось, звучали еще более глумливо, чем слова Евгении Алексеевны. Ядумаю, наши гости сами во всем разберутся.

Юлия сидела молча, не вмешиваясь в спор двух женщин. Сестраи супруга Бориса Алексеевича не очень любили друг друга, это было очевидно.

— Я думаю, господин Дронго обойдется без нашей помощи, —примирительно сказал Ратушинский.

— Мы просто предоставим ему возможность работать без нашегоприсутствия.

Ему явно не хотелось, чтобы разговор в подобном тонепродолжался. Но его перебила сестра:

— Между прочим, вчера мы были на приеме в испанскомпосольстве. — Напрасно вы не пришли.

— Я был занят, — отрезал Борис Алексеевич. — Вчера вечером уменя была важная встреча,  он не стал уточнять, где был и с кем встречался.Вместо этого он торопливо предложил:

— Я думаю наши гости захотят немного поработать, прежде чеммы соберемся на ужин. И пока приедут супруги Денисенко.

— Кстати, мы их там вчера видели, — продолжала ЕвгенияАлексеевна. — Они весьма сожалели, что вас не было.

— Мы не могли вчера приехать, — в голосе Майи Александровныпослышались металлические нотки,  у Бориса Алексеевича была важная встреча.

Ратушинский взглянул на часы. Потом выразительно посмотрелна супругу.

— Я пойду проверю, как там наш ужин,  сказала МайяАлександровна, поднимаясь со стула.

Мужчины немедленно встали. Юлия Геллер поднялась вслед заостальными. Но Евгения Алексеевна даже не пошевелилась. Более того, онанедоуменно смотрела на своего супруга, вскочившего вместе со всеми. Но нерискнула ничего сказать.

Майя Александровна вышла из комнаты с высоко поднятойголовой. Скорее даже не вышла, а выплыла — настолько грациозными были еедвижения.

«Наверное, — в молодости она увлекалась балетом», — подумалДронго.

За все время, пока Майя Александровна находилась в гостинойона ни разу не посмотрела в сторону Юлии, словно ее не существовало.

Когда хозяйка вышла, обстановка несколько разрядилась. Былозаметно, как все нервничали в ее присутствии. Юлия снова опустилась в кресло итеперь растерянно постукивала по папке, которую держала в руках. ЕвгенияАлексеевна откинулась на спинку дивана и дернула мужа за полу пиджака.

— Не нужно вскакивать по поводу и без повода. Она еще некоролева, а ты не давал клятву верности. Сядь и успокойся.

Молоков раздраженно отстранил руку жены, но сел на диван,ничего не сказав. Борис Алексеевич, тяжело опускаясь на стул, насмешливопосмотрел на него, но тоже промолчал. Последними сели на свои места Дронго иВейдеманис.

— Она иногда бывает несколько раздражительной, сказал,словнооправдываясь, Борис Алексеевич.

— Лучше бы сказал — невоспитанной,  громко, так что всеуслышали, прошептала Евгения Алексеевна.  Тоже мне, грузинская княжна!

Ратушинский тяжело заскрипел на стуле, но счел за благосделать вид, что ничего не слышал. Нахмурившись, он посмотрел на Юлию. Тапоняла, что должна прийти на помощь шефу.

— С кем вы хотите поговорить в первую очередь?  спросилаона, обращаясь к Дронго.

— С вами, — любезно сообщил Дронго.

 — Только давайте не будем тревожить остальных и выйдем наулицу. Погуляем вокруг дома и поговорим.

Юлия взглянула на своего руководителя, потом на Ратушинских.Очевидно, подобный выбор весьма удовлетворил Евгению Алексеевну, так как онакивнула головой и с победным видом посмотрела на супруга. Тот сидел, опустивглаза. Борис Алексеевич, напротив, нахмурился, но снова предпочел промолчать.Только Молоков не выдержал:

— Вы будете гулять втроем или ваш друг останется с нами?

— Я останусь, — ответил Эдгар свистящим шепотом.

Молоков невольно поинтересовался:

— Что с вашим голосом?

— Простудился, — не стал вдаваться в подробности Вейдеманис.

Молоков ему явно не поверил.

Юлия поднялась, все еще сжимая в руках папку. Затемнеожиданно обратилась к шефу:

— Борис Алексеевич, я могу оставить эту папку в гостиной?

— Я отнесу ее в кабинет, — ответил он.

Дронго встал, чтобы вместе с Юлией выйти на улицу, но к нимнеожиданно присоединился Борис Алексеевич.

— Мне показалось, что я ошибся, — неожиданно сказалРатушинский, когда они втроем вышли из дома.  Не нужно было снова всехсобирать. После случившегося у каждого остался неприятный осадок. Все знали,что документы пропали у меня из квартиры, и невольно подозревали друг друга. Аотношения между моей сестрой и Майей Александровной всегда оставляли желатьлучшего.

— Понимаю, — ответил Дронго,  поэтому постараюсь не оченьзатягивать расследование. Мне понадобится завтра осмотреть вашу квартиру. Этовозможно?

— Я пришлю за вами машину. Ну, не буду вам мешать.

Он ушел, успев кивнуть Юлии, словно в знак поддержки. Первыйдесяток шагов они сделали молча.

— Вы хотели со мной поговорить, — не выдержала затянувшегосямолчания Юлия.

Она достала из кармана пиджака пачку сигарет, вытянула одну.Дронго невольно посмотрел на пачку. Она курила легкие ментоловые сигареты«Slims». Достав сигарету, она обернулась в сторону дома:

— Я забыла сумочку дома, — виновато произнесла она,  в ней уменя зажигалка. Вы не курите?

— Нет, не курю, — покачал головой Дронго,  и у меня нетзажигалки.

— Жаль.

Она выбросила сигарету. Не убрала ее в пачку, а именновыбросила и снова положила плоскую пачку в карман пиджака.

— Дорогие сигареты, — меланхолично заметил Дронго.  Вывсегда так бросаетесь ими?

— Что?

— Я заметил, что вы выбросили сигарету, даже не закурив.

— Но у вас же нет зажигалки, — улыбнулась она.

— Действительно нет, — согласился Дронго.