Допустимая погрешность - Чингиз Абдуллаев

— Вы же врач, интеллигентный человек, — покачал головойДронго.

— Ну разве можно так волноваться по пустякам…

— Как это — по пустякам?! — изумилась она.  Нас здесь вворовстве обвиняют. Двух следователей вызвали, а вы говорите — по пустякам. Я кбрату на дачу ехала, хотела душой отдохнуть. Из-за какого-то плюгавогоконопатого журналиста тревожат честных людей. Не стану я отвечать на вашивопросы.

— Во-первых, мы не следователи, — сказал Дронго,

— а во-вторых, никакого допроса нет и не может быть. Мытолько беседуем.  Наша задача — помочь Борису Алексеевичу выяснить, куда делисьего документы.

— Поэтому только с нами беседуете, — парировалаРатушинская.  Сначала один, потом второй. Значит, один был хороший, а вы будетеплохой. Или наоборот? Знаем мы ваши трюки, детективы читали.

— Какие трюки? — мягко возразил Дронго. — Вы же прекраснознаете, что нас пригласил сюда ваш брат. Скажите, когда вы узнали о пропажедокументов?

— Что? — не поняла Ратушинская.

— Когда вы впервые узнали о пропаже документов?

— Борис рассказал мне о краже на следующий день. Я сразуприехала к нему, чтобы выяснить, о каких документах идет речь. Он был оченьрасстроен, жаловался, что никому не может доверять. И я его понимаю. Когда тебяокружает столько чужих людей, среди них может оказаться и обычный вор.

— Вы приехали к нему одна? — продолжал Дронго, не обращаявнимание на ее риторику.

— Одна. Виталий был на работе, и я не стала ему звонить.

— А когда позвонили?

— Не помню точно. Вечером. А какое это имеет отношение кпропаже документов?

— Мне интересно, когда ваш супруг узнал о  пропажедокументов?

— Я ему позвонила вечером,  раздраженно повторила ЕвгенияАлексеевна,  и все рассказала.

— А ваш брат не настаивал, чтобы муж приехал вместе с вами?

— Опять вы за свое? — нахмурилась Ратушинская.

— Вас, наверное, вызвали сюда, чтобы вы нас обвинили, вгрязи вываляли? Сколько вам заплатили? Хотите свалить все на Виталия?

— Давайте обойдемся без личных оскорблений, — остановил ееДронго.  Меня трудно прошибить такими наскоками. В лучшем случае вы испортитесебе нервную систему или заработаете язву, а в худшем — доведете себя досердечного приступа. Не стоит так нервничать. Мне кажется естественным, что втакой сложный момент вы бы захотели, чтобы муж был рядом с вами.

— Нет, не захотела,  зло возразила Евгения Алексеевна.

— У Виталия были важные дела, и он не мог приехать. Поэтомуя рассказала ему обо всем вечером.

— А ваш брат не настаивал, чтобы господин Молоков к немуприехал?  уточнил Дронго и увидел, как улыбнулся Эдгар.

— Нет, не настаивал… неуверенно ответила Евгения Алексеевна.Потом, помолчав, добавила:

— Он хотел поговорить со всеми, кто был в его доме. И в тотдень он вызывал к себе супругов Денисенко и своего секретаря. А Виталий приехална следующий день. Конечно, Борис очень нервничал, пытался обвинить каждого изнас. Но я его понимаю. Он был в таком состоянии. Когда из дома пропадаютдокументы, начинаешь подозревать кого угодно…

Молоков молча слушал супругу. Дронго подумал, что если онпопросит Ратушинскую выйти из комнаты, чтобы поговорить с ее мужем, она восприметэто как личное оскорбление.

Послышались чьи-то шаги, и в гостиную вошел высокий мужчинав короткой кожаной куртке и в темных замшевых брюках. У него были седые волосы,хотя и молодое лицо, большой нос с горбинкой, острый подбородок. Глаза скрывалитемные очки. Вошедший посмотрел на Евгению Алексеевну и ее супруга.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался он.

— А где хозяева?

— Здравствуйте, — недовольно буркнула Ратушинская.

— Наши хозяева не любят сидеть с гостями. Здесь каждый сампо себе.

— Ну, это как раз неплохо, — усмехнулся вошедший.

— Люди вообще должны отвечать каждый за себя.

В комнату вошли Борис Алексеевич и Юлия. Оба быливзволнованы, очевидно, у них состоялся неприятный разговор. Борис Алексеевичподошел к незнакомцу и пожал ему руку. Затем обернулся к Дронго:

— Я хочу вас познакомить. Это Михаил Денисенко, супруг Инны.А это господин Дронго, частный эксперт. И его друг господин Вейдеманис.

— Дронго… — усмехнулся Денисенко.

— Неужели тот самый?

Он пожал руку Дронго и Эдгару.

— Разве мы с вами встречались? — спросил Дронго.

Он не помнил этого человека, значит они никогда не виделись.

— Нет, — ответил Денисенко,  но у нас на телевидении яслышал истории о ваших приключениях. Мне всегда казалось, что вы немноговыдуманный персонаж. А теперь вижу перед собой живого человека.

— Надеюсь, я не очень вас разочаровал? — пошутил Дронго.

— Нет, — рассмеялся Денисенко.

— Очень приятно.

— Ты рано приехал, — сказал Борис Алексеевич, взглянув начасы,  сейчас только половина шестого.

— Отменили съемку, — пробормотал Денисенко,  а Иннапозвонила и сказала, что поедет к вам. Вот я и решил, что мне лучше сразу сюдаприехать. Хорошо, что ты предупредил охранников, иначе бы меня не пропустили.

— Хорошо, что ты приехал,  кивнул Ратушинский.

— Мы ждали тебя несколько позже и поэтому собирались ужинатьпосле восьми. Значит, начнем раньше. И еще я хочу тебя попросить об однойуслуге.

— О чем ты говоришь? — не понял Денисенко.

— Господин Дронго расследует пропажу документов из моейквартиры. Ты не мог бы помочь нам и ответить на несколько его вопросов,?

— Конечно, могу, — у режиссера явно не было комплексов.Однако он спросил:

— Ты думаешь, я могу быть полезен в этом деле?

— Не знаю. Но господин Дронго хочет побеседовать со всеми,кто был в тот день в моем доме,  немного извиняющимся голосом произнесРатушинский.

— Нет проблем.

Денисенко сел на стул, и почти сразу в гостиную вошли егосупруга и Майя Александровна.

— Здравствуйте, Миша, — приветливо сказала хозяйка дома.

Денисенко вскочил со стула и поцеловал ей руку. Онаприветливо улыбнулась. Было видно, что она ему симпатизирует.

— Как хорошо, что вы пораньше приехали,  продолжала МайяАлександровна.