Каменный век. Книга 1. Род Волка - Сергей Щепетов

В целом водоплавающая конструкция вела себя прилично, ею даже удавалось немного управлять при помощи шеста. Неприятным оказалось то, что, когда Семен влез на бревна, они погрузились почти полностью и ноги оказались в воде. Пришлось разуться и плыть босиком. Часа через два Семен понял, что был неправ: ноги замерзли настолько, что потеряли чувствительность, и возникла реальная угроза свалиться в воду. Нужно было причаливать и отогреваться.

Для стоянки он выбрал довольно обширную галечную косу, отделенную от зарослей левого берега неширокой протокой. Семен посадил плот на мель и, то и дело оступаясь на камнях непослушными ногами, принялся собирать сушняк для костра. Деревянного мусора тут валялось довольно мало, и пришлось изрядно помотаться туда-сюда. В конце концов он натаскал приличную кучу дров и целую охапку сухой травы, чтобы не возиться с растопкой. Предчувствуя удовольствие, он уже собрался чиркнуть зажигалкой, но… остановил себя.

«А ведь эта штука может выйти из строя в любой момент. Газа в ней, конечно, еще много, но это ничего не значит: такие зажигалки далеко не всегда доживают до опустошения баллончика. Может сломаться колесико, кончиться кремень, испортиться клапан… Да что угодно, и я сразу останусь без огня! Ну, добыть-то, допустим, его в конце концов удастся, но это очень хлопотно, а в сырую погоду, пожалуй, и невозможно. Может, стоит пока воздержаться? Да и ноги, кажется, уже согрелись…»

Семен обулся, опустился на корточки и надолго задумался, пытаясь припомнить какую-то важную мысль, которая мелькнула у него в голове, пока он бегал за дровами. Наконец вспомнил и произнес вслух:

– Да, Сема! Это дело ответственное, важное, можно даже сказать, судьбоносное!

И отправился бродить по косе, высматривая подходящие камни.

Но таковых не было или почти не было. Ему требовались кремень, агат, халцедон, яшма, обсидиан или, на худой конец, кварцит. В гальке же преобладали осадочные породы, хотя присутствовало немало и вулканогенных с порфировой или полнокристаллической структурой. Наибольший интерес представляли довольно редкие, хорошо обкатанные обломки глубоко метаморфизованных (измененных под действием высоких температур и давлений) пород, у которых при раскалывании вполне мог оказаться «раковистый излом». Все перспективные находки Семен складывал возле несостоявшегося костра. В конце концов он решил, что сырья ему хватит надолго и можно приступать к работе.

В свое время ему довелось листать несколько книжек, в которых описывались орудия каменного века и технология их изготовления. Он даже слова некоторые запомнил: нуклеус, ядрище, отщеп, ударник, ретушь… В целом же данная тема интереса у него никогда не вызывала: он не археолог, а в жизни все это уж всяко не пригодится. И вот, пожалуйста…

Собственно говоря, что ему нужно? Нож есть, но он не вечен. Впрочем, можно предположить, что этот инструмент переживет своего хозяина. Нужно нечто типа топора. Без него, конечно, обходиться можно, но это создает изрядный дискомфорт. Второе: нужны сколки, которые можно было бы использовать в качестве наконечников для чего-то вроде гарпуна или копья. Это, правда, пока не так актуально, как топор или рубило.

Свою фундаментальную ошибку, допущенную при изготовлении рогожи, Семен решил не повторять: он не станет никуда торопиться, а будет работать медленно и упорно, пока не получит нужный результат. Вообще-то камней он переколол на своем веку немало, но, во-первых, он это делал при помощи геологического молотка, а во-вторых, задачи у него тогда были совсем другие.

Семен постелил на камни траву, приготовленную им для растопки, уселся на нее, скрестив «по-турецки» ноги, взял в одну руку камень, в другую – другой камень и ударил…

Примерно часа через два Семен, взбешенный тем, что уже третий раз подряд попал по одному и тому же пальцу, запулил каменюкой в ближайший валун, торчащий из гальки. Каменюка раскололась. Семен встал и собрал осколки – часть из них оказалась вполне перспективной. «Ага, – вспомнил он, – кажется, это и есть самая древняя технология изготовления каменных орудий».

…Потом он опять сидел на своей подстилке и пытался вести более тонкую обработку заготовок. Летели осколки и искры, с пальцев капала кровь…

В какой-то момент до Семена дошло, что он давно уже чувствует запах дыма, причем какого-то противного дыма. Он оторвался от своего занятия и стал озираться по сторонам. Решительно ничего горящего он вокруг не увидел и недоуменно пожал плечами: «Померещилось? Нюхательная галлюцинация?» А запах становился все сильнее. Кончилось дело тем, что Семен, ощутив сильную боль в области икроножной мышцы, вскочил на ноги. И все понял.

Его подстилка тлела, а на штанине зияла дыра размером с кулак.

Терять время было нельзя, и он шагнул в воду прямо в ботинках. Подул легкий ветерок, и над дымящейся травой на берегу показалось пламя. «И раздувать не надо, – мрачно констатировал Семен. – Поздравляю сам себя: каменный топор еще не сделал, но огонь уже добыл. Ай да я!»

К тому времени, когда Семен привел себя в порядок, стало заметно, что день, собственно говоря, уже кончается. Плыть дальше уже поздновато – есть риск не найти до темноты подходящее место, которое опять же надо будет оборудовать для ночлега – костер там, то-се… И главное, есть-то что?!

Семен безрадостно осмотрел результаты своих трудов и решил продолжить процесс завтра, а сегодня озаботиться едой и ночлегом, точнее – дровами, которых тут не густо.

Обследование ближайших отмелей результатов не принесло – любимые ракушки здесь водились в очень малом количестве. Правда, на берегу он подобрал двух улиток размером с кулак. В центре косы росли какие-то жиденькие кустики, и в них обнаружилось гнездо с тремя яйцами чуть крупнее перепелиных. Это, конечно, было лучше, чем ничего, но… В общем, Семен горько жалел, что не удосужился запастись пищей на предыдущей стоянке.

Пока он собирал дрова на ночь, улитки умудрились перевернуться и пуститься в бегство. Одну Семен поймал, а другая исчезла – и это было обидно до слез!

Вечер выдался удивительно теплым и тихим, но Семен сидел у костра и не мог ни любоваться природой, ни размышлять о «возвышенном» – он хотел есть. Он не поленился испечь яйца неизвестной птицы, а не выпил их сырыми, так как знал, что сырой белок не создает ощущения сытости. Без малейшей брезгливости съел подваренную в «собственном соку» улитку. Но этого было безобразно мало. Он сидел и внушал себе, что это еще далеко не настоящий голод, что на самом деле он может вообще не есть дня два, прежде чем начнет терять силы. Что ему пора отвыкать от ежедневного питания и уж тем более от трехразового. И вообще, надо всего лишь пережить эту ночь, а потом, как говорится, будет день – будет и пища… Только все это не помогало – он хотел есть.

В конце концов ему надоело бороться с самим собой, и он пробормотал: «Ладно, питекантропы не сдаются! – потом горестно вздохнул и добавил: – Потому что не умеют».

На всякий случай он связал сразу три пучка подходящих палочек и даже смог подобрать подходящую рогульку с черенком длиной метра полтора. После этого он разделся догола, поджег первый «факел» и полез в воду.