Перевал - Кир Булычев

С Диком трудно спорить, потому что когда он уверен, он спора не продолжает, а просто уходит. А самые нужные слова появляются потом, и получается, что Дик в каждом споре берет верх, даже если не прав.

Как же мы дойдем без Томаса? — мысленно продолжал разговор с Диком Олег. — Ведь главное — даже не дорога, главное — как найти и как себя вести дальше. Ведь мы там будем щенятами, не знающими, что значит та или иная вещь, мы же дикари, которые никогда не видели велосипеда, и поэтому мы не знаем, велосипед это или паровоз. Дику кажется, он знает все, что может понадобиться человеку в поселке или в лесу. Может, он немного боится оказаться в ином мире, где он не сильнее всех, не ловчее всех, не быстрее всех?

Марьяна разожгла костер. Козел уже привык к огню и решил, что огонь ему ничем не угрожает. Поэтому тут же полез в костер, и Марьяна крикнула Олегу, чтобы он оттащил это проклятое животное. Оттащить взрослого козла дело почти невыполнимое, но Олег старался. Он исколотил козла древком копья, хотя тот, наверное, решил, что его гладят, и восторженно взвизгивал.

Томас быстро ходил по снегу, чтобы согреться, он кутался в одеяло и горбился, и Олегу показался очень старым человеком, хотя он знал, что Томасу сорок лет. Эгле как-то говорила, что процессы старения в поселке почему-то проходят активнее, а тетя Луиза сказала тогда, что на такой диете давно пора всем загнуться. У всех бесконечные колиты, гастриты, аллергия, у старшего поколения почки никуда не годятся. Правда, дети были сравнительно здоровы. И поселку повезло, что большинство местных микробов к человеческому метаболизму не приспособилось. Еще не приспособилось, сказала тогда тетя Луиза.

— Жалко, здесь нет болота, — сказала Марьяшка. — Я бы вам нарвала травы, я знаю, какой.

— А почему не нарвала заранее? — спросил Олег. Марьяна лучше всех в деревне разбиралась в травах, она их буквально кожей чувствовала.

— Странный ты, — удивилась Марьяна. — Эту траву надо сразу есть, пока свежая, как ее сохранишь?

Ей всегда казалось странным, что другие не видят того, что видит она.

Олег оглянулся. Если здесь и были болота, то за ночь замерзли. Да и были вряд ли — местность выше, чем у поселка, суше и каменистей.

— Олежка, — позвал его Томас. — Пойди ко мне.

Томас опустился на палатку и поморщился.

— Опять спина болит, — сказал он. — Прострел.

— Я вам потом потру, — сказала Марьяна.

— Спасибо, не помогает, — улыбнулся Томас. Он был похож на птицу ворону, какую рисовал на уроках биологии Старый. Темная птица с крупным заостренным носом. — Слушай, ты помнишь, где я карту прячу? Мало ли что может со мной случиться.

— Ничего не случится, — сказал Олег. — Мы же вместе идем.

— И все-таки рисковать мы не будем. Ты сможешь разобраться карте?

Карта была нарисована на кусочке бумаги. На самой большой ценности в поселке. Олег всегда испытывал к бумаге странное, особенное чувство. Бумага, даже чистый листок, была колдовским образом связана со знанием, для того, чтобы выразить знание, она и была создана. Она была как бы проявлением божества.

Томас, заходясь временами в кашле, заставил Олега показывать по карте путь к перевалу. Маршрут был знаком, они уже мысленно проходили его все вместе, с Вайткусом и Старым, только, правда, когда об этом говорили в деревне, ощутить действительную суть пути, расстояние, холод было невозможно — в доме тепло, уютно горели светильники, за стеной шелестел дождик…

Дик принес кролика. Козел почему-то испугался безжизненной тушки, подпрыгивая, умчался к откосу и остановился там, сокрушенно тряся головой.

— Чует, дурак, что его ждет, — сказал Дик. Он бросил кролика на камни. — Давайте сейчас его съедим, веселее идти будет. И Томасу полезно. Правда, еще полезней горячей крови напиться, я всегда на охоте так делаю. Но ты ведь, Томас, не будешь?

Томас отрицательно покачал головой.

— Что делаете? Карту смотрите? — спросил Дик.

— Томас заставляет меня повторять — на случай, если с ним что-то случится.

— Чепуха, — сказал Дик, садясь на корточки и начиная ловко разделывать тушку, — ты еще можешь идти. А плохо будет — вернемся.

Олег понял, что Дик не хочет обидеть Томаса. Дик с самого начала говорил, что Томас может не дойти.

— Ничего, — сказал Томас, который ничем не показал, как ему неприятен равнодушный тон Дика. — Лучше подстраховаться.

Когда они пили чай — кипяток с корешками, козел решился, подошел ближе, но не с той стороны, где Дик кинул шкуру кролика, а с другой, как бы отгородившись от шкурки костром и палаткой. Он тяжело вздыхал, и Марьяна кинула ему несколько сушеных грибов.

— Вот это лишнее, — сказал Дик. — Грибы нужны нам самим. Может так случиться, что мы больше ничего не найдем. А как обратно идти?

— Там, за перевалом, есть пища, — сказал Томас.

— Мы не знаем, есть или уже нет, возразил Дик. — Глупо погибать от голода. А в морозы лучше много есть.

— В крайнем случае съедим козла, — сказал Олег.

— Почему в крайнем? — спросил Дик. — Мы его обязательно съедим. И скоро. А то еще сбежит.

— И не думай, — сказала Марьяна. — Не надо.

— Почему? — удивился Дик.

— Потому что козел хороший. Он вернется с нами в деревню. И будет жить. Нам пора иметь своих животных.

— Я тебе таких козлов тысячу притащу, — сказал Дик.

— Неправда, ты только хвастаешь. Не приведешь. Их не так много в лесу. И если он не захочет, ты его никак не притащишь.

— Дотащить трудно. Но мы пойдем с тобой, ты умеешь со зверями разговаривать, — сказал Дик и стал резать кролика на равные доли, чтоб всем поровну.

— Я не дам убивать, — сказала Марьяна. — У нее будут маленькие.

— У кого? — спросил Олег.

— У козла, — сказала Марьяна. — У козлихи.

— Так это коза? — спросил Томас.

— Да, козлиха, коза. Я знаю.

— Похоже, что самка, — сказал Дик. — Я просто не поглядел.

— Смешно, — сказал Олег.

— Ничего смешного, — ответила Марьяна.

— Робинзон Крузо тоже разводил коз. И пил их молоко.

— Ну, из этого ничего не выйдет, — заявил Дик. — Я пробовал. Отрава.

— Марьяна права, пускай коза живет, — сказал Томас. — Эксперимент может получиться перспективным. Всегда надо думать о том, что будет завтра.

— И еще надо думать, чтобы не умереть сегодня, — возразил Дик.

— Козу будем подкармливать, — сказала Марьяна.

— И не вздумай, — сказал Дик.