Диана. Жизнь, любовь, судьба - Сара Брэдфорд

Как-то в сентябре Диана приехала к друзьям в Норфолк. И там ее посетило предчувствие. Она сказала подруге, что ей кажется, с отцом приключилась беда. «Если он умрет, то мгновенно, – пояснила она. – А если не умрет сразу, то будет жить». На следующий день, 19 сентября 1978 года, Джонни потерял сознание во дворе собственного дома. У него произошел обширный геморрагический инсульт. Без сознания его доставили в нортгемптонскую больницу, где у него развилась пневмония. Несмотря на опасность, Рейн настояла на том, чтобы его перевезли в лондонскую Национальную больницу нервных болезней на Квин-сквер.

Конечно, условия там были гораздо лучше. В состоянии глубокой комы Джонни подключили к аппарату жизнеобеспечения, затем последовала четырехчасовая операция на мозге. Рейн проявила истинный героизм. Она буквально не отходила от постели мужа. Состояние Джонни постепенно улучшалось, но через четыре недели после операции у него развилось редкое заболевание, вызванное бактерией, не чувствительной к антибиотикам. Его перевезли в Королевский госпиталь Бромптон. Состояние Джонни было критическим, восемь раз он находился на грани жизни и смерти.

Надо сказать, что Рейн в буквальном смысле спасла ему жизнь. В отчаянии она обратилась к своему другу Биллу Кавендишу-Бентинку, герцогу Портлендскому и директору немецкой фармацевтической компании Bayer, чтобы узнать, не испытывается ли в компании какое-нибудь новое лекарство, которое могло бы помочь в подобной ситуации. Кавендиш-Бентинк сообщил ей, что такое лекарство есть, но оно еще не выпущено на рынок и нужно получить согласие врачей на его применение. Она добилась согласия: «Лучше он умрет, потому что мы что-то сделали, чем из-за того, что мы не сделали ничего». Из Германии прислали лекарство, и произошло чудо. Джонни поправился. Позже он подарил Рейн как своей спасительнице великолепную парюру из рубинов от Van Cleef & Arpels.

Впрочем, преданность Рейн не тронула сердца детей Джонни. Не способствовало их смягчению и то, что Рейн приказала медсестрам больницы на Квин-сквер не пускать детей к тяжело больному отцу, пока рядом с ним находится она. Им приходилось дожидаться, пока мачеха выйдет. Медсестра вспоминает, что они, желая пробраться к отцу, отправляли Сару на разведку. Неудивительно, что они были очень грубы с мачехой. Здоровалась с ней только Джейн. Диана постоянно рыдала, хотя позднее уверяла, что была «пугающе спокойна». «Мы увидели другую сторону Рейн и не приняли ее, – вспоминала она. – Она не пускала нас в больницу, не позволяла увидеть отца… Ему стало лучше, но у него сильно изменился характер. До болезни он был совершенно другим человеком. Он остался отстраненным, но стал более открыто проявлять свою любовь»[49].

А тем временем судьба вела Диану из детства и школы в жизнь новую и неожиданную. Прошлым летом принц Чарльз начал встречаться с ее сестрой Сарой. Саре исполнилось двадцать два года. В один из дней недели Королевских скачек в Аскоте ее пригласили на домашний прием в Виндзорский замок, чему поспособствовала крестная Сары, фрейлина королевы Генриетта Эбел Смит. Принц Эндрю, которого Сара знала с детства, познакомил ее с принцем Чарльзом. Чарльз проявил удивительную бестактность – он сразу же спросил: «У вас анорексия?» (Сара действительно была очень худой, но отрицала свою болезнь.) Но, несмотря на это, они отлично поладили. Сара Спенсер постепенно приходила в себя после двух мучительных лет. Она действительно страдала анорексией и булимией – позднее точно так же реагировала на стресс и Диана.

Спустя много лет Диана посещала частную клинику Прайори, где лечили психологические нарушения. Пациентам она рассказала, что первые симптомы булимии появились у нее в середине 70-х, и обвинила в этом Сару: «У меня это началось потому, что у Сары была анорексия, а я ее обожала и во всем стремилась ей подражать». Если это так – а слова Дианы не всегда отражали действительность, порой они обозначали лишь ее представление о собственной жизни, – то в тот период болезнь не сильно на нее повлияла: рост Сары составлял сто семьдесят сантиметров, а весила она чуть больше тридцати шести килограммов – Диана же на фотографиях того времени выглядит совершенно нормальной.

Сара страдала два года. Болезнь настолько обострилась, что Фрэнсис положила ее в больницу. Ей казалось, что Сара переживает из-за разрыва с Джеральдом Гровенором, случившегося после трехмесячного отдыха у Шэнд Киддов в Австралии. Может быть, все так и было, но симптомы болезни проявлялись у Сары и раньше – в школе ей было скучно, и она начала пить. Возможно, разрыв с Гровенором еще более усугубил ее состояние.

Принцу Чарльзу нравились яркость и непочтительное остроумие Сары. С ней всегда можно было посмеяться. К середине июля журналисты заговорили о серьезных отношениях: Сару видели с принцем на матче по поло, а королева пригласила ее в Балморал – явный признак серьезности намерений. Сара была очень красива, жизнерадостна и остроумна. Принцу Чарльзу нравилось ее общество, но физически она его явно не привлекала. По словам Дианы, Сару страшно удивляло то, что принц не пытается уложить ее в постель.

В ноябре 1977 года Сара пригласила Чарльза поохотиться в Олторпе, Диана как раз приехала из Вест-Хита. Первая встреча с принцем произошла на вспаханном поле близ Ноботтлского леса. Чарльз, как утверждает его официальный биограф, счел девушку «веселой» и «энергичной». Он увидел очаровательную девочку-подростка, радостную и уверенную в себе. Диана же утверждает, что, познакомившись с принцем, подумала: «Боже, какой печальный мужчина!» Сара не отходила от своего гостя ни на шаг.

Вечером в Олторпе устроили танцы. И Чарльз заметил, что его тянет к шестнадцатилетней жизнерадостной девушке. «Я была толстой, нескладной, абсолютно нестильной девушкой без макияжа, зато умела производить много шума, и ему это нравилось. После ужина он подошел ко мне, пригласил на танец, а потом спросил: „Не покажете мне галерею [картинная галерея – одна из всем известных достопримечательностей Олторпа]?“ Я уже собиралась показать ему галерею, но тут появилась Сара и прогнала меня. Прежде чем уйти, я съязвила: „Позволь хотя бы показать тебе, где выключатели, ведь ты же этого не знаешь!“ Когда я подошла к нему на следующий день, Чарльз был само очарование. Это так лестно для шестнадцатилетней девушки – внимание подобного человека. Я была просто поражена: почему такой человек, как он, заинтересовался мной? А он и вправду заинтересовался!»[50]

Сестры и брат стали замечать, что Диана изменилась. «В ней неожиданно проявился какой-то удивительный магнетизм. Люди начали интересоваться ею, как только ей исполнилось шестнадцать, – вспоминает Чарльз Спенсер, который в 1977 году отправился учиться в Итон. – До этого она была тихой и вечно чем-то занятой девочкой… Нет, она не была скучной и заурядной – просто скромной и застенчивой. Но, когда она начала превращаться в очаровательную юную женщину, в ней появилась уверенность. Ей многое открылось, и она поняла, что вполне может стать душой любой вечеринки. Людям очень нравилось ее общество»[51].