Только ты - Мелани Харлоу

чего нужно опасаться. Избегать. И при необходимости уничтожать.

В противном случае это уничтожит тебя.

Проблема заключалась не в самой любви. Проблема заключалась в том, чтобы позволить себе заботиться о ком-то настолько сильно, что их потеря сильно порежет вас, до костей, настолько глубоко, что вы потеряете часть себя. И эта часть является вашим доверием к Богу, вашей верой во Вселенную, вашей убежденностью в том, что если вы желаете достаточно сильно, много молитесь и любите слишком яростно, то это спасет жизнь. Это спасет вашу семью. Это спасет вас.

Так что вы должны быть бдительными, если хотите защитить себя. И я был. Я ожесточил свое сердце до такой степени, что ничто и никто не мог добраться до меня. Я никогда не влюблялся. Никогда не испытывал соблазна жениться. И я никогда не планировал быть отцом. Знаю, что некоторые парни думают, что распространение их семени — это акт мужественности, но, черт возьми. Что касается меня, мое семя останется в хранилище, где оно и должно быть. Возможно, после этого я сделаю вазэктомию; то есть, если ребенок навсегда не испортит мою сексуальную жизнь.

Я посмотрел на Эмми.

Ее дыхание было глубоким и медленным. Она повернулась в другую сторону, но ее длинные волосы тянулись к моей подушке. Они пахли так чертовски хорошо — пирожным или чем-то вроде этого. Время от времени она бормотала что-то, что я не мог разобрать, но это почти заставило меня улыбнуться. Даже во сне (ставлю на это десять баксов) она спорила со мной. Слава богу, она согласилась остаться здесь. Я никогда так сильно не хотел, чтобы женщина ночевала у меня и при этом не занималась со мной сексом.

Невероятно, что мы с Рейчел год назад во время нашего марафона и поглощения виски создали жизнь. Часть меня до сих пор не могла в это поверить.

Каковы были шансы? Разве презервативы не на девяносто девять процентов эффективны? Может презерватив был испорчен? Или у меня суперсперма, которая проникает сквозь латекс.

На мгновение, я даже почувствовал гордость за своих пловцов, но затем вспомнил результат этих действий.

Кстати, она давно не издавала ни малейшего звука.

Мое сердце начало сильно биться, и я сразу же пошел проверить, дышит ли она. Малышка была в полном порядке, но что-то во мне не могло поверить в то, что я еще ничего не испортил.

Как, черт возьми, люди это делают? Ты должен просто заснуть и довериться тому, что проснешься, если твоему ребенку что-то понадобится? А что, если ты из тех, кто крепко спит? Я не из тех. Не особо. Но что, если бы я был? И как ей может быть удобно, связанной в этой штуке?

Я бы развязал ее, если бы не боялся, что она каким-то образом упадет. До сих пор воспитание казалось мне не чем иным, кроме беспокойства, паники, сомнений и вины.

Почему, черт возьми, люди выбирают это? Я, конечно, нет. И я никогда не хотел этого.

Но, как сказала Эмми, это не имеет значения.

— Все в порядке? — прошептала Эмми позади меня.

Я повернулся, чтобы увидеть, как она приподнялась на локте.

— Да. Просто проверял ее.

Она снова опустила голову, и повернулась ко мне.

— Какой хороший папа.

Я тоже повернулся к ней, набив подушку под голову.

— Я, черт побери, не имею понятия, как быть хорошим папой.

— Сейчас тебе не нужны все ответы, Нейт. Дай себе немного времени.

— Что, если Рейчел не вернется?

— Тогда ты найдешь ее. А тем временем… — она ​​протянула руку и взяла мою… — Ты не один. Хорошо?

— Хорошо, — я сжал ее руку. — Спасибо.

Она закрыла глаза и снова заснула. Я подумал о том, как мне повезло, что она была моей подругой. Как мирно она выглядела во сне. Как хороша была. Как она положила свою ладонь в мою, и та идеально вписалась. Я спал со многими женщинами, но тогда никогда не думал о том, чтобы держать чью-то руку. На самом деле, если бы одна из них потянулась за моей рукой, я бы, скорее всего, оттолкнул ее.

Сегодня ночью мне, что странно, было комфортно.

В какой-то момент я, должно быть, заснул, потому что через пару часов меня разбудил мой телефон, вибрирующий на тумбочке. Я повернулся, и посмотрел на экран.

Неизвестный номер: Это Рейчел. Как она?

Я мгновенно встал с постели и на полпути вниз по лестнице перезвонил на тот же номер. После двух гудков она ответила.

— Нейт?

— Да, — сказал я, пытаясь говорить тихо и щурясь из-за утреннего солнечного света, льющегося из окна.

— С ней все хорошо?

— Она в порядке, и ты бы знала это, если бы не бросила ее у меня на пороге, — я начал расхаживать по гостиной. — О чем, черт возьми, ты думала?

— Я думала о том, что настала твоя очередь, — сказала она, начав рыдать. — Так что не злись на меня. Долгое время мне приходилось справляться с этим в одиночестве. Думаешь, это было легко?

— Я не знаю, как это было, потому что ты мне никогда не рассказывала. Я бы тебе помог.

— Бред. Ты ясно дал понять, что все, что тебе нужно — это секс. Ты бы просто бросил мне деньги и ушел. Не иначе.

— Ты не знаешь, что бы я сделал! Ты ничего не знаешь обо мне.

На самом деле, она права.

Я вообще удивлен, что дал ей свой номер.

— Я знаю твой тип. Большой транжира, большой болтун, большой член. Но помимо денег, секса и хорошего времяпровождения для вас ничего не важно.

— Это неправда, — сказал я, задаваясь вопросом, была ли она права, а также было ли неправильно чувствовать себя лучше из-за того, что она сказала, что у меня большой член.

— Тогда докажи это. Будь ей отцом на одну неделю.

Мое сердце тяжело забилось.

— На одну неделю? Я не могу.

— Почему нет?

— Потому что у меня есть работа и планы на жизнь, — я посмотрел в другую сторону и увидел, как Эмми спускается вниз по лестнице, скрестив руки на груди. Она все еще была в моей футболке, ноги голые, а ее волосы длинный запутанный беспорядок. Но солнечный свет прекрасно осветил ее, почти ангельское, лицо. Мне стало жарко, глаза закрылись, и в голове я услышал ее слова: «может быть, ты такой же, как все».

Бл*дь. Я не был похож на тот мусор, с которым она встречалась. Не был.

— Ну, угадай что? — продолжила Рейчел. — В твоей жизни