Тарантелла, или Танцы с пауками - Анна Дубчак

— Мне пора… Порезвились и хватит. — Она слабо улыбнулась, чувствуя, что вновь позволила себе перейти грань дозволенного, и, открыв дверь, шагнула в синюю метельную ночь…

Наталия с большим трудом добралась до перекрестка, завернула направо, но, увидев горящие окна ванеевского дома, решила заодно заглянуть и туда. Соблазнять вдовца не входило в ее задачу, поскольку она была уже опустошена и безразлична к сексу в принципе. Но поговорить с Сергеем Николаевичем о жене — сам Бог велел.

Она, проваливаясь по колено в снег, который шел не прекращаясь, остановилась возле калитки и нажала на большую черную кнопку звонка. Она не слышала, как он прозвенел, но в доме тотчас произошло какое-то движение, за окном мелькнула тень, после чего дверь распахнулась, высветив на крыльце оранжевый угол, и появился мужчина во всем черном.

— Вы ко мне? — спросил он громко, чтобы его расслышали сквозь завыванье ветра.

— Вы Сергей Николаевич Ванеев? — крикнула она.

* * *

В доме совершенно не чувствовалось запаха похорон. Уютные теплые комнаты, открытые зеркала (хотя по христианскому обычаю они должны были быть прикрыты черным газом), аромат жареной колбасы или яичницы и розовощекий энергичный хозяин, высокий и хорошо сложенный крепкий мужчина. Не такой представляла она себе обстановку в доме, где только вчера похоронили хозяйку. Все было прибрано, нигде ни следа от вчерашнего пиршества смерти. Но глаза у Ванеева были, конечно, грустные.

— Проходите… Я вспомнил, вы были вчера…

Вас, наверное, удивляет, что у меня все так, словно не было никаких похорон? Ну, во-первых, я верю только в своего Бога, а потому стараюсь общаться с ним без посредников. Во-вторых, занавешанные зеркала нагоняют тоску, а Лариса, знаете, как любила смотреться в них… Она была такая красивая и молодая…

— Я помощник следователя, — осторожно сказала она. — Меня зовут Наталия Валерьевна Орехова. Скоро должны приехать наши ребята…

— Да я уж понял, что вы не просто так прибыли. Но я разрешения на вскрытие не дам. Это по-варварски… Лучше я вам сам все расскажу И даже то, что не рассказал нашему участковому. Он, знаете, у нас пьет… Какой-то нескладный и неорганизованный человек. Пока по селу идет, наберется, как чайник. С ним вообще о чем-либо говорить без толку… Он хорош только, когда надо разнять драку Вот тогда он просто незаменим. Или спасти женщину от пьяного мужа, когда тот грозится отрубить ей голову…

— Что, у вас и такие случаи бывали?

— Да почти каждый день. Это же не село, а распивочная. Все гонят самогон, кто из чего…

Вы поужинаете со мной?

— Поужинаю. — Любовь к жизни проявлялась даже в таких мелочах. «Надо было отказаться…»

Сергей Николаевич накрыл стол на кухне: закуска, выпивка, жареное мясо, которое Наталия по запаху приняла за жареную колбасу… Но ничего из поминального, это она уже поняла. Все свежеприготовленное. Видать, поминки справляли где-нибудь в столовой, а потом остатки еды раздали людям.

— Давайте выпьем за жизнь во всех ее проявлениях. За Ларочку мы пили вчера… Нелегко будет ее забыть, но жизнь-то продолжается… Давайте, Наташа, не стесняйтесь.

Выпейте, а потом поговорим. Как говорится: выпьем и по трезвой все обсудим.

Он производил впечатление умного и сообразительного человека, обладающего к тому же завидной способностью собираться в трудную минуту. Видно было, что он просто крепко взял себя в руки. Его спокойный тон был результатом волевых усилий над собой, над своим горем.

— Расскажите, Сергей Николаевич, где и при каких обстоятельствах нашли Ларису?

— Ее нашла Надежда Куликова из заготконторы. Возвращалась вечером от Воробьевых (у них день рождения справляли), шла мимо фермы и заметила, что дверь на скотный двор открыта… Она подумала, что это сторож напился и забыл закрыть. Подошла и увидела льющийся из молочного склада свет… Молочный склад — это отдельное помещение, очень чистое, в котором хранится молоко во флягах, до тех пор пока за ним не приедет молоковоз. Но он ведь тоже должен был быть заперт… Когда Надя подошла, то обнаружила на складе спящего мертвецким сном сторожа, Корнеева. Свет из склада падал на землю… Кругом была солома, желтая.., и вдруг — кровь… Она пошла по кровавому следу, завернула за угол и увидела лежащую на соломе .Ларису. — Он замолчал, сглотнул и несколько раз аккуратно кашлянул в кулак. — Самое удивительное, что она была без шубы… На ней была какая-то странная красная юбка, которую я у нее ни разу не видел. И белая блузка, тоже мне незнакомая. Лара была в светлых прозрачных чулках, грязных снизу, словно она долгое время шла без обуви по грязи.., или снегу…

— И что было дальше? Надя прибежала к вам и все рассказала, вы перенесли Ларису домой… Она уже тогда была мертва?

— Да. Я проверил пульс. Но она была еще теплая… А это значит, что, вполне возможно, на ферму она добралась сама, причем не ползком, поскольку это было бы заметно по одежде, а шла обычно, ногами…

— Она была ранена?

— Нет, пришел Ошеров, осмотрел ее и сказал, что никаких внешних повреждений нет.

— Разве ее не изнасиловали?

— Ошеров сказал, что половой контакт с мужчиной у нее был, он определил это по белью и по каким-то внешним признакам. Я в этом не разбираюсь. Он сказал, что хорошо бы взять анализ.., и взял.., я в это время уходил курить, не мог смотреть… Понимаете, он мне так объяснил, что если бы это было изнасилование, то остались бы какие-нибудь синяки, повреждения, а под ногтями уж обязательно набились бы частички кожи или волос насильника… Он много говорил, хотя и понимал, что лишь усиливает мою боль. Мне нелегко было представить себе Ларису в объятиях другого мужчины… А когда я спросил его, как он думает, почему она так странно одета, он сказал, что, вполне вероятно, так захотел тот мужчина, с которым она была…

— А он никак не объяснил ее стертые ступни и посиневшие пятки, словно она отбивала несколько часов кряду чечетку… — сказав это, Наталия почувствовала, как ее обдало горячей волной: девушка, танцевавшая в красной юбке, тоже отбивала чечетку…

— Он предположил, что ей пришлось добираться босиком издалека…

— И вы подумали, что из соседней Малой Вязовки? Что она шла через мост?

— А что я еще мог подумать? До ближайшего населенного пункта тридцать километров, столько бы она не прошла.

— А что, если ее привезли на машине? Сначала увезли, а потом привезли и бросили на половине пути?

— Трудно что-либо сказать…

— Тогда скажите, когда вы видели ее последний раз? Живую.

— Утром я ушел на работу, а она осталась дома. Я еще спросил ее, что она собирается делать. Я всегда ее спрашивал, мне же интересно… Но, как правило, она, оставаясь дома, спокойно занималась домашними делами, готовила, смотрела телевизор, читала, спала, вязала…