Собственность зверя - Анна Владимирова
Шрифт:
Интервал:
— А с тобой когда все будет хорошо? — не выдержала я.
— Со мной все хорошо, — глянул на меня, слабо улыбнувшись. — Иди.
— Спасибо. Только если что — позвони.
— Конечно, позвоню.
***
Нервничали все. Нира вообще себе места не находила — носилась между кухней и гостиной, делая вид, что каждая тарелка требует отдельного вояжа туда-сюда. Вика следила за тем, чтобы Рэм ничего не сказал и не сделал, сдерживая его молчаливый протест, сметающий все надежды сестры на принятие.
Я поддерживала разговор с Гордоном, делая вид, что мне очень интересно все, что связано с трудностями издательства, специализирующегося на литературе для особенных детей, которое он возглавлял.
Но все больше раздражал этот надуманный тремор! Ну неужели Рэму так сложно принять мужчину, с которым его сестра счастлива?! Все равно за нее выбор сделать не получится. А так только распугает кандидатов. С таким братцем любимой поперек и слова не скажешь — проще сразу застрелиться.
Когда напряжение достигло апогея, Нира утащила Гордона на улицу подышать воздухом. Вику вызвали к себе дети громким криком со второго этажа, и мы с Рэмом остались одни. Только я не стала искать тему для светской беседы — подошла и нависла укоризненной тенью над мужчиной в кресле.
— Почему ты не разрешаешь ей попробовать построить свою жизнь так, как она это видит?
С высоты заточения в больнице, а потом — рядом с ребенком, который не хочет дышать сам, все это мне казалось такой мелочью!
— Знаешь, — вдруг беззлобно усмехнулся он, — не буду я ей ничего запрещать.
— Зачем тогда это все? — растеряла весь запал я.
Он пожал плечами, улыбаясь, потом вдруг кивнул на соседнее кресло:
— Садись. — Я послушно пустилась рядом. Мы помолчали немного, прежде чем он продолжил: — Когда отец ушел, и я остался с Нирой на руках, я жутко испугался. И вроде бы столько народу вокруг, меня бы никто не бросил… а я чувствовал себя одним в этом мире. Потому что Нира перестала есть. Ничего в рот не брала почти, так ослабла…
Что-то в этом начале дернуло нервы, и я затаила дыхание.
— Никто не мог помочь. Уже думали везти в Смиртон, потому что у нас оборудования в больнице нужного еще не было. Счет шел на часы… Нира уже болталась в моих руках тряпкой… — Рэм щурился на огонь, а я не сводила с него взгляда. — Пока я случайно не положил ее в кресло, чтобы переодеться. Она вздрогнула тогда и разревелась впервые за день. Я сразу сунул ей бутылку, и она начала жадно есть… пока не встал с кресла. Стоило отдалиться от него — она снова закрыла глаза, представляешь? Пока до меня не дошло, что на кресле висел свитер отца. Я все не убирал его, не хотел отказываться, переставать верить, что он еще вернется. Нира чувствовала его запах, оставшийся на свитере. Стоило замотать ее в него, и все наладилось. Она начала есть, спать, улыбаться… жить.
Я медленно моргнула, дрожа все сильней внутри.
— Поэтому я буду ее беречь, Лали… Чтобы никто не забрал у нее повод жить.
Тут можно было бы сказать, что Гордон — отличный молодой человек, облившийся семью потами, но не сдавшийся. И он обязательно проникнется этой философией Рэма даже элементарно для того, чтобы выжить в этой семье. Но я не могла перестать думать о его словах.
— Это часто так происходит? — прошептала взволновано я.
— Что? — нахмурился он.
— Дети… — Голос дрожал. — Ваши дети остаются без отца и перестают бороться за жизнь…
— Бывает, — задумался он. — Я тогда всю доступную информацию перевернул, опросил своих. Все боялся, что это временное улучшение, просто совпадение, и мне лишь дали время, чтобы действовать.
— Но это не совпадение, — нетерпеливо закончила за него я.
— Временами в некоторых семьях замечали такое, да. И уж совсем в бородатые времена, когда отец семейства уходил на охоту, младенцев укутывали в его вещи. Это называлось «охранением». Отец — защитник, понимаешь? Мое опасение — не блажь. Человек не может быть «охранением» для ребенка-оборотня.
Я растирала застывшую кровь в ладонях, не в силах усидеть. Мне уже было не до Рэма и Ниры. Но когда я попыталась подняться, он вдруг тихо добавил:
— Я искал твоего медведя. Но не нашел.
— Где? — опешила я.
— В Климптоне. Он не бездомный и не дикий житель пустоши. Твои на допросе сказали, что встретились с ним у базы, но я им не верю. И надеюсь доказать обратное…
Я не смогла почему-то поблагодарить. Поднялась пришиблено и направилась на веранду, на ходу набирая Джастису сообщение, чтобы заехал за мной. А сама едва дождалась, когда Нира с Гордоном вернутся.
— Что-то случилось? — засуетилась подруга на мое прощание.
— Слушай, идея безумная… — Я оттащила ее в уголок, заглянув в глаза. — Но рассказ твоего брата о тебе дал мне надежду… И он правда за тебя очень боится.
Мы обменялись взглядами, я благодарно сжала ее руку, ничего больше не объясняя, и вышла из дома. Мне не терпелось поделиться идеей, но Джастис моего энтузиазма не разделил.
— Никогда не слышал о таком, — выкрутил он руль и медленно повел машину с холма. — Я со столькими брошенными детьми работал… И сын Рэма, приемыш — он мой пациент.
— Рэм сказал, что не всегда. Вернее, у них сохранились рассказы о традиции «охранения», когда ребенка обкладывали вещами отца, если тот уходил на охоту, — взволнованно возражала я. — Не возникли бы они на пустом месте.
— Лали, да даже если и так, как это поможет тебе? — Он нажал на тормоз, чтобы иметь возможность посмотреть мне в глаза.
— Я могу попытаться достать какую-то вещь отца моего ребенка. — Джастис прикрыл глаза, вздыхая. А мне вдруг стало невыносимо обидно: — Я не прошу тебя верить! Я тебя вообще ни о чем не прошу! Мне не нужно, чтобы ты решал!
— Как ты его вещь достанешь? — сурово глянул он на меня, игнорируя крик.
— Попрошу помощи у отца, — решительно заявила я. — Если они взяли медведя в человеческой ипостаси, вещи должны были остаться.
— А если нет?
— Да что с тобой, Джас?! — вскричала. — Все, что ты можешь предложить — сидеть и ждать изо дня в день, когда что-то изменится?! А если нет?!
— Мне сложно давать тебе пустые надежды. Я ученый.
— А я — врач! — И я толкнула его в грудь. — Представляешь, как мне сложно верить в байку, которая единственная может объяснить, почему здоровый ребенок не хочет жить?!
Он схватил меня и прижал к себе, но я лишь повисла в его руках, пережидая. Все мысли были о том, как доберусь до комнаты и позвоню отцу. К черту все, расскажу ему правду и потребую помощи. Он мне должен, в конце концов. Это все из-за него… Эта тупая ежедневная боль стала нормой, но это не значит, что я должна с ней смириться!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!